Учёные действительно выглядели озадаченными, их стереотипы, да скажем прямо и не только их, не позволяли поставить на одно поле две никак не пересекающиеся судьбы… Откуда берутся проститутки, какой их типичный и знакомый всем портрет? Наивные, даже слегка туповатые девицы, из семей часто не благополучных, или просто не интересующихся делами дочерей, где родители и дети общаются примерно так: вопрос ребёнку – «Как дела», ответ ребёнка – «Нормально». И это всё! А где родителям плевать (неблагополучные), или родители заняты собою (равнодушные) – дети часто подпадают под чьё-нибудь влияние. Так и появляются девушки, которые оказываются в лапах работорговцев, неважно своих или чужих, соблазнённые красивой и беззаботной жизнью танцовщицы, стриптизёрши и прочего полусвета. Клеа, которая была дружна и откровенна с родителями, и в тупости её точно заподозрить было никак нельзя, просто не могла оказаться среди девиц – лёгких жертв для вербовщиков живого товара.

– Всё очень банально и строго по пословице: «Любовь зла, полюбишь и козла!» Со мной именно это и произошло… На втором курсе, первый я закончила с одними «отл.» в зачётке, в моей группе появился очень милый юноша. Он перевёлся из Пекинского университета. Я, в начале, на него не обращала внимания, как и вообще на парней, у меня была лишь одна цель – китайский и фарси, но всё пошло согласно пословице. Я видела, что он, не хочу даже называть это имя! избалованный, высокомерный, злой, жестокий, но ничего не могла с собой поделать. Как будто меня приворожили! Мы начали встречаться. Он из очень известной и богатой семьи, из тех самых богатых и знаменитых. Всё, что можно себе лишь вообразить, у него было и есть, наверное, не знаю, я не слежу за его жизнью… кроме совести, чести и жалости… – Клеа стиснула зубы, – я ему не «давала», и это не из вредности или каких-то принципов, просто его гниль стала проступать сквозь пелену моей влюблённости, и я уже была на грани разрыва… Его моя целомудренность выводила из себя… И вот наступил тот самый – ужасный день, когда я вместе с ним переступила порог его шикарной квартиры в Москва-Сити. Была вечеринка, он впервые представил меня своим друзьям, таким же садистам и скотам, как и он сам. Я ведь не пила, да и сейчас не пью, из вредных привычек – только кальян. Не могу после всего, что было со мной – избавиться от этой слабости. Забежала немного вперёд… На вечеринке мне в воду или кофе что-то добавили, я ничего не соображала и ничего не помнила… «Он» меня изнасиловал, а после «подарил» садистам-дружкам – это всё есть в уголовном деле. Меня насиловали, запихивали в меня разные предметы, испражнялись на меня, и всё это снимали… Когда я пришла в себя, у меня всё болело внутри, от меня воняло… Я помылась… И «он» выпроводил меня, «спасибо», такси вызвал. Мне было очень плохо, страшно болела голова… Я легла спать, а когда проснулась, телефон был завален сообщениями с видео, где я была главным действующим лицом. Я позвонила маме, сказала, что не виновата, меня опоили… Мама забрала меня домой, папа и мама делали всё, что могли, но мне становилось хуже с каждым днём, я попала в психушку, – Клеа уже не смотрела на гостей, эти воспоминания мучили её, и она вновь достала кальян, – я закурю, не могу больше… – непослушной рукой она пыталась поджечь угли, но зажигалка прыгала в её руке, и угли никак не принимались.

– Я помогу, – Саша встал с дивана, шагнул к трясущейся руке и, успокоив прыгающую зажигалку и руку, запалил, наконец, кальян, – будете кофе, я сделаю?

Клеа через силу кивнула. Софа одобрительно сомкнула веки в сторону Саши и, взяв несчастную девушку за руку, с состраданием в голосе спросила: «Давайте прервёмся, а если вам совсем плохо, вообще прекратим?»