Софа и Саша, как вымуштрованные солдаты, дёрнулись, и отхватили свои ладони из объятий.

– Не бойтесь меня, я не из тех сук, которые ненавидят пары облачённые любовью. Хотя не скрою, я им, и вам – завидую. Вы живёте в посёлке любви? Сколько у вас детей? Это правда, что у вас там всегда рождаются двойни и даже тройни? – Клеа отвела глаза от разорванного рукопожатия и поставила изящные фарфоровые чашки на низенький столик, – это очень хороший кофе, мне один из моих «постоянников» каждый месяц присылает, угощайтесь, а то остынет.

Клеа по-турецки села на незанятую сторону углового дивана, согнала халат со своих притягательных ног и, нажав на кнопку в подлокотнике, выдвинула между собой и гостями, из диванной ниши, хрустальный кальян. Томными, неторопливыми движениями, набила верхнюю чашу какими-то листьями, чиркнула металлической зажигалкой, подожгла угли и, сменив мундштуки на двух курительных трубках, одну предложила гостям.

– Этот кальян и всем, что к нему, меня снабжает другой мой постоянник, – зовуще улыбнулась Клеа, – ну, как хотите, – она положила отвергнутую гостевую трубку на сияющий медный поднос и, сделав глубокую взбудораженную пузырями затяжку, спросила, – и так, что вы хотите знать?

Влюблённая пара переглянулась, Саша, которого смущала привлекательность и лишь слегка припорошенная халатом обнажённость Клеи, кивнул на Софию.

– Мы не живём в посёлке любви, Боль отступила от нас совсем недавно, так что, мы о переезде туда ещё не успели подумать, – Софа улыбнулась непроститутке, – а кто такие постоянники?

– Это мои любовники, не клиенты, они знают, кто я и чем занимаюсь, занималась… Мне удивительно, что ни один из них меня не бросил и не забыл. Что же у них за жёны, они все женаты…, – Клеа чувственно затянулась, – ведь из-за Боли они больше не «пользуют» меня, мы просто сидим здесь, курим кальян и разговариваем. Иногда лежим на кровати, без прикосновений, конечно. У меня их семь – по дням недели. Я про себя их зову – понедельник, вторник и так далее, до воскресенья, – девушка вновь затянулась кальяном и, заметив, что её гости допили кофе, предложила им ещё, но получив вежливый отказ – продолжила, – как только я обзавелась 7ю постоянниками, я проституцию – в классическом понимании прекратила. Это произошло за несколько лет до Боли… – Клеа сделала глубокую затяжку и выдохнула драконий дым через ноздри, – всё, что у меня есть: квартира, машина, одежда, СПА, здоровье – я забочусь о нём очень тщательно, чтобы у моих любовников из-за меня не было неприятностей, путешествия – это всё они, мои любимые семеро самураев, – Клеа, ещё раз поинтересовавшись у гостей, будут ли они курить, погасила кальян и задвинула его назад в диванную нишу, – я понимаю, вам странно это слышать, но эти семеро – моя семья, я их всех люблю, как любимых мужей, это как гарем, только в нём не женщины наложницы, а мужчины. Они думают, что это они «имели» меня, но всё было наоборот. Я здесь султан, а они мои жёны. Хотя секс у нас был вполне традиционный, без этих гадостей, когда женщина исполняет роль мужчины, я этого терпеть не могу. Давно, когда я только начинала в этом ремесле, я пару раз это исполнила и всё. Это мерзко! Зачем это мужикам, не понимаю! Мои самураи всё делают чисто по-мужски, но в результате, «имею» их я! Мужчин так легко провести…! – Клеа откинулась на спинку дивана и о чём-то задумалась.

– И они, ваши любовники, знают друг о друге? – Софа втянулась в исповедь непроститутки.

– Конечно, у меня всё без вранья! В отличие от их жён, которые сексуются напропалую с кем попало, а сами такие чинные и благородные… – Клеа закрыла глаза, – мои самураи регулярно сдавали анализы, как на медкнижку, только не раз в год, а два раза в месяц, – она взглянула на гостей. Софа и Саша, шокированные такой организацией полигамного семейного гнёздышка, недоверчиво смотрели на непроститутку.