Это что меня хотят наказать? Да за что?!

– Это Клара! – в тот же миг завизжала в моей голове бабушка. – Когда Табея сказала о злобной крысе, я сразу же подумала о ней и метнулась на склад. Её правый башмак перепачкан яичным желтком! Это она пинала корзину!

От пронзительного крика в своей голове я поморщилась, и это заметила игуменья.

– Что, девочка, не хочется получать наказание? А ты как думала – если у тебя рекомендация от короля, то можешь быть неаккуратной и невнимательной? – приподняв брови, строго спросила она.

– Я так не думала. Но прежде чем вынести мне приговор, прошу вас осмотреть обувь сестры-кастелянши, – решительно попросила я и, ища поддержки, покосилась на сестру Табею.

– А и впрямь, – улыбнулась скотница. – Почему бы нам не посмотреть на башмаки Клары?

– …Не понимаю, – тихим, уставшим голосом почти прошептала мать-настоятельница, потирая виски. – Девочка всего день прожила в монастыре. Скажи, чем она тебя так обидела, что ты решилась на столь подлый поступок?

– Обидела?! – вскинулась кастелянша. – Да взбесила она меня, а не обидела. Матушка у неё, видите ли, экономку за такую работу без рекомендации выгнала бы, а сама навоз за курами выгребает! Указывать мне ещё будет, сопля малолетняя…

Короче, от монашки, уличённой в бесчестности, несло злостью, накопленной за долгие годы. Досталось всем. Клара не сдерживалась в выражениях, обличая изнанку монастырской жизни.

– Уведи девочку, – приказала игуменья моей покровительнице, а сама подошла к кастелянше и маленькой изящной ладошкой отвесила той такую оплеуху, что у монашки голова дёрнулась и челюсть клацнула. – В карцер на хлеб и воду, на две недели!

Этот приказ мне уже передала бабушка, оставшаяся в кабинете настоятельницы досматривать неожиданное представление.

– Я-то думала, что мы здесь от скуки помрём. А тут вон какие страсти кипят, оказывается! – прокомментировало привидение сегодняшние события.

– Надеюсь, не каждый день, – подвела я итог, укрываясь с головой одеялом.

5. Глава 5

– Сестра Табея, – у ворот загона, куда мы днём выпускали побегать кур и коз, стояла незнакомая монашка и призывно махала рукой моей покровительнице, – позволь с твоей помощницей поговорить?

– Поговори, – повела богатырскими плечами скотница. – Вера, подойди.

Подошла, изображая пай-девочку – шажки мелкие, руки на животе благочестиво сложены, глаза в пол.

– Хорошего дня, сестра, – поклонилась я посетительнице.

– И тебе всего хорошего, девочка, – кивнула она мне. – Я старшая в гончарной мастерской. Мы с сёстрами хотим тебе подарок сделать.

И, откинув тёплую накидку, протянула миску, расписанную нежными букетиками, в которой стояла в пару ей кружка, украшенная такой же росписью.

– Прими, не побрезгуй, – сунула мне в руки неожиданное подношение горшечница.

– Да за что? – непонимающе хлопала я глазами.

– А за то, что Клару на место поставила, – с недоброй усмешкой объяснила монашка. – Ты даже представить не можешь, сколько она нам всем крови попила. Думаешь, только вам вредительство сделала? Да вот мы поймать или доказать вину её не могли, а ты сумела. Замёрзнешь – заходи в гости к нам в мастерскую греться.

Я смотрела вслед удаляющейся женщине и словно тяжесть с души выдыхала. Всё же угнетало меня то, что по моему обвинению кастеляншу посадили в карцер. Не знаю, что там за условия, но уверена – не курорт. Меня мучали сомнения: соответствует ли наказание совершённому проступку или игуменья была излишне строга к своей подчинённой? Вот только два последующих после происшествия дня показали, что Клара сумела насолить многим. Из швейной мастерской в качестве благодарности мне принесли дюжину потрясающей красоты батистовых платочков с изящной мережкой и вышитой монограммой в уголке, на кухне вместо постных лепёшек стали подкладывать сладкие пирожки. И вот теперь комплект индивидуальной посуды в подарок. Я видела похожие у некоторых сестёр, но даже не мечтала заиметь такой. Мне показалось, что в монастыре этот факт является отличительным знаком. Почти как орден, который вручает Август за выдающиеся заслуги.