– Без воды и еды долго не побегает. Быстро приползет на брюхе назад, сдастся и ляжет под любого, кто протянет флягу, – холодно улыбается заместитель прокурора, обращаясь не ко мне, а к своим приятелям. – Эти ссучки только на словах крепкие, а прижми немного, распакуй, – ржет, будто сказал что-то очень забавное, – моментом сопли и слюни потекут ручьем. Хотя и это я люблю. Чтобы скулили, просили пощады и лизали ноги.

– Не будет такого, – шепчу, не глядя на сумасшедшего. И уже громче, – охота же не бесконечна по времени. Что, если и за неделю вы меня не найдете. Дадите уйти?

– Мне нравится ее наивная вера в себя, – хмыкает губернатор, а потом кивает Сильверу Багзу. – Обломай надежды дичи, Сил. Хочу видеть ее ужас уже сейчас.

Перевожу взгляд на сволочь, получившего свободу вместо наказания и тюремного срока, и забываю, как дышать, когда слышу:

– Ты одна, зверушка. Нас шестеро, чтобы с тобой потешиться, до воскресенья… – пауза, леденящая кровь, и продолжение. – А там приедет еще парочка охотников. И пусть для их развлечения мы приготовили особую дичь им под стать, уверен, если все еще будешь бегать на свободе, тебя они тоже не пропустят. Найдут быстро, тут без вариантов. Двуликие, не гнушаются человеческими самками.

Оборотни.

По телу проходит дрожь. Ледяная, обжигающая загривок, скручивающая пальцы до онемения. Если со своими сородичами еще можно как-то бороться, со сверхсуществами – нет. Они меня играючи разделают и уничтожат.

Мы делим наш мир с двуликими, можно сказать, живем бок о бок. И все же это не совсем верно. Каждый вид пытается быть ближе к своим, сохраняет границы. Я – не исключение. Среди моих друзей и знакомых нет и никогда не было оборотней. Мы, как параллельные прямые, не пересекались. И я не хочу что-то менять. Они – другие. Но теперь кажутся еще более мерзкими, чем те твари, что сидят передо мной, потому что их сила велика, и они, вместо того чтобы использовать ее для защиты слабых, их же и…

Лишь силой воли удерживаю всхлип, в красках представляя, что будет, если сверхсущество попробует мной овладеть.

– Я могу… – судорожно сглатываю огромный ком в горле и продолжаю, – хоть как-то избежать охоты?

– Конечно, – противно хихикает министр здравоохранения и, пододвинув ближе к краю стола, у которого я стою, небольшой овальный серебряный поднос, двумя пальцами стаскивает с него льняную салфетку.

Застываю статуей, разглядывая блестящий стилет с черной ручкой, инкрустированной несколькими камнями, сверкающими под светом потолочных бра.

– Убей себя сама, – раздается его змеиный шепот.

И все без исключения мерзавцы начинают хохотать.

13. Глава 13

ЛИНА

Не знаю, чем руководствуется эта жуткая шестерка, назначившая меня дичью, но, когда я неторопливо беру в руки нож с тонким, безумно острым лезвием, они смеются, как ненормальные, и шарят по моему телу липкими жадными взорами. Ни один из них не скрывает затмевающую разум похоть, и ни один не выказывает передо мной волнения или страха.

Они не боятся! Хотя из нас всех только я вооружена.

Отчетливо читаю излучаемое ими превосходство и завожусь, отметая панику. Впервые испытываю твердое желание причинить боль здесь и сейчас. Доказать, что любой силе можно противопоставить аналогичную мощь.

Вздергиваю подбородок. Крепче сжимаю рукоятку стилета. Свет бра играет на косых гранях лезвия, подмигивает, мол, давай, Лина, покажи им всю свою обманчивую безобидность, накажи, отомсти, напугай. Я помогу.

Перед глазами, как туннельное зрение, ярко вспыхивает фигура Сильвера Багза. Вот он, мерзавец, сидит прямо передо мной всего в трех шагах. Вальяжно развалился на кресле, чувствуя себя королем жизни, заливисто хохочет, запрокидывая голову, и не подозревает, как манит меня его открытая шея.