Элиас долго молчал, поглаживая узловатыми пальцами край стола. Наконец, заговорил и голос звучал устало:

– Да, я работал в «Морфей-Корп». Программировал начальные версии интерфейсов для имплантов. Тогда я ничего не знал о том, что они творили. Это была работа, ничего больше.

Лира напряженно наблюдала за ним, не перебивая.

– Они ставили эксперименты, – продолжил старик. – На подростках. Девиантное поведение, так они это называли. Проблемные дети. Им обещали лечение, а вместо этого… подключали к сети. Я узнал слишком поздно, когда пошли разоблачения и суды. Руководство заявляло, что это способ «исправить их». Но я так и не понял, чего они на самом деле хотели.

– Почему именно подростки? – спросила Лира. Внутри бродил колючий гнев, но голос звучал холодно и равнодушно.

Глаза Элиаса были полны ночной горечи.

– Потому что они еще не разучились мечтать о чуде, – ответил старик тихо. – Как только человек перестает верить в чудеса, он становится взрослым.

Повисла тишина. Лира сжала кулаки, пытаясь подавить нахлынувшие эмоции. Разве Тимур или Роза были девиантными подростками? И что это за чехарда со временем?

На столе за горшком со столетником пряталось фото девочки с рыжими волосами. Рамку украшали шляпки желудей. Элиас, проследив взгляд Лиры, аккуратно положил фотографию лицом вниз.

– Моя внучка, – проговорил он тихо. – Она сама сделала рамку. А теперь не общается со мной. Сейчас, конечно, выглядит постарше, но нет возможности достать свежее фото. Этот снимок сделан, когда еще не вся жизнь была цифровой.

Лира подняла глаза.

– Жаль. Но она жива, и это счастье, – Элиас послушно кивнул. – А моя Роза умерла полгода назад при установке импланта. Один случай на миллион. Острый информационный и нервный шок, вызвавший кровоизлияние… И прочее гонево.

Элиас деликатно сделал вид, что не услышал грубого слова.

– Но есть еще кое-что, – продолжила Лира. – Я вошла в сон Тимура. Нашла обрывки чужого кода. Даже не обрывки, а прицепившийся извне кусок программы. Там, в том сне, мы с Тимуром нашли список имен. Я увидела его имя… и имя Розы.

Чашка с чаем застыла на полпути ко рту Элиаса.

– Это невозможно, – проговорил он осторожно. – «Морфей-Корп» закрыли. Как имя твоей дочери могло оказаться в их списке? И Тимура?

– Не знаю, – Лира потерла виски. – Может, мне просто привиделось? Может, это мой разум играет со мной злую шутку?

– А что еще было у этого списка? – старик подался вперед. – Какой-нибудь заголовок, пояснение?

Лира закрыла глаза, пытаясь вспомнить.

– Нет, просто имена. Но было что-то на стене… «Проект «Зефир»: Дети спящего бога».

Элиас разом постарел до двухсот лет.

– «Зефир»… – прошептал он. – Да, так и называлась эта программа. Если поищешь старые новости, узнаешь чуть больше лжи. Но как это возможно сейчас?

Лира с удовольствием припечатала кружку с остатками чая к поверхности стола.

– Мне нужно добраться до их кода, – сказала она твердо. – Если существует связь между их экспериментами и Розой… Если они как-то виновны в ее смерти…

– Как ты собираешься это сделать?

– Через сны. Кажется, они более реальны, чем мы привыкли думать.

Старик медленно покачал головой.

– Безумие, не имеющее под собой никаких оснований.

– Знаешь сейчас есть игра, – Лира деловито потыкала пальцем какой-то кожистый зеленый лист. Антуриум? Другая экзотика? – Для электронных энциклопедий. Выбирается одна тема и через ссылки в тексте нужно добраться до другой. Кто совершил меньше переходов – тот и выиграл. Так за десять-двадцать шагов можно добраться от истории создания трансатлантических корпораций до грешной любви самураев в пятнадцатом веке.