– Именно поэтому «Морфей-Корп» исчезла, – кивнула Лира. – После скандала компанию закрыли, технологии запретили, а основателей, кажется, арестовали. Но это было двадцать лет назад. А сейчас…

Она не договорила. Бабочка вдруг опустилась на древний жидкокристаллический монитор, и экран ожил, показывая тысячи имен. Одно замигало и увеличилось. Тимур Навис. Пауза. И рядом – Роза Векслер.

– Что это? – прошептал подросток, вглядываясь в экран. – Что это за список?

Во рту пересохло. Лира бодро улыбнулась.

– С этим надо разбираться в реальности.

Внезапно корабль вздрогнул, как живое существо, ощутившее боль. Стены лаборатории заискрились помехами, бабочка замерцала.

– Что происходит? – Тимур схватился за ближайший стол.

– Предполагаю, нас обнаружили, – выдохнула Лира. – И активировали систему безопасности.

Потолок трюма вдруг стал прозрачным, обнажая не небо, а бесконечное цифровое пространство с мириадами строк кода. В этом пространстве плавали… тела. Маленькие человеческие силуэты, подвешенные в невесомости, соединенные проводами или туго свитыми жгутами энергии с гигантской конструкцией, похожей на кристаллический улей.

«Почему тогда бабочка, а не пчела? Потрясающе своевременная мысль», – Лира выхватила смартфон – отображение программ, вложенных в имплант, созданное ее воображением во сне. Схватила Тимура за руку:

– Мы должны выбираться. Сейчас же!

Бабочка вспыхнула так ярко, что на мгновение лабораторию залило золотистым светом. На стене проявилась надпись «Проект «Зефир»: дети спящего бога».

Корабль вздрогнул сильнее, и Лира почувствовала, что связь со сном Тимура начинает разрушаться.

– Выход! – рявкнула нейроинженер, с силой тыкая пальцем в экран смартфона.

Глава 3. Разрушение мира

Лира резко вернулась в сознание, рывком садясь на полу. Сердце колотилось, медбот верещал об «опасном повышении давления и уровня адреналина».

– Выключись, – приказала она устройству и повернулась к дивану.

Тимур лежал тихо, но из носа подростка сочилась струйка крови.

– Странно, что ты не проснулся сам, – Лира набрала нужную команду. – В этом деле все странно.

Подросток открыл глаза. Шмыгнул носом.

– Садись и прижми подбородок к груди, – приказала Лира, протягивая одноразовые салфетки. Их в каждый контейнер с готовым обедом клали целую пачку. Вес так нагоняли, что ли?

– А… что это было? – прогнусавил Тимур, пытаясь деликатно шмыгнуть.

– Смерть твоего мира, – пробормотала Лира, стирая с чипа и море, и закат, и чудесный корабль. – Дай смартфон, я уберу «Мечтателя» и установлю запрет на скачивание любых посторонних приложений.

– Что?! – Тимура подбросило. – Я полгода создавал свои сны!

– Придется пожить в реальности. Или хочешь висеть в цифровом небе, постепенно сходя с ума?

– Это просто чьи-то кошмары! Это ненастоящее!

– Если через сны можно лечить и искать ошибки в работе, то почему, ты думаешь, – Лира замялась, но все-таки позволила сказать вслух дикую мысль, возникшую при виде людей, связанных с кристаллическим ульем, – нельзя забрать разум?

– Это ненаучно! – искренне возмутился подросток. И нелогично добавил. – Это запрещено!

– В любом случае, это опасно. Взрослый человек обязан защищать детей. Так что будешь спать и видеть сны, разрешенные министерством образования. Это временно. Тетя Лира во всем разберется.

– И дядя Элиас?

– И дядя Элиас.

Кажется, назрел подробный разговор с хитрым стариком.

Прощаться с обиженными подростками очень сложно. Тимур пыхтел, цедил вежливые слова сквозь зубы и отчаянно пытался не расплакаться. Его огромные ступни топтались на месте, словно он хотел убежать, но боялся, что это выглядело бы недостаточно зрелым. Лира, скрестив руки, стояла в дверях.