Перебравшись через борт, Остин рухнул на палубу, покрытую тонким слоем льда.

– Кто здесь?! – прохрипел он. – Помогите! Я замерзаю!

Остин поднялся на колени, дрожа от холода. Лестница исчезла. Слёзы текли по щекам, прокладывая дорожки по замерзшей коже. Холод смешивался с внутренностями, но в то же время что-то грело его, поддерживало, не давая испытать такую боль, чтобы проснуться. Сознание стояло на лезвии ножа, но все же не падало, умелый канатоходец.

– Это сон! Это всё сон! Я больше так не могу! – прокричал Остин, голос его разорвал ночную тишину.

В эту же минуту он услышал скрип. Металлический, пронзительный скрип. Крышка люка медленно и тяжело поднялась, и из глубины вырвалось тепло, резкое и сильное. Остин подполз к краю и заглянул внутрь. Внизу – непроглядная тьма, всё пространство погружено в чёрную пустоту, только верхние ступеньки лестницы освещались тусклым лунным светом.

– Фонарик бы…

Его шёпот разнесся эхом в глубине корабля. И в ту же секунду, как ответ на просьбу, произошло нечто странное. Остин ахнул, широко раскрывая глаза. Прямо перед ним, на тёмных ступенях лестницы, словно из самой глубины мрака, стали появляться фиолетовые грибы. Они прорастали сквозь дерево, обвивая ступеньки сверкающими стеблями и выпуская мелкие, блестящие споры. Живая дорожка, ведущая куда-то вглубь судна.

– Дорога продолжается, – пробормотал он, вспомнив обещание Сновла. Вся необычность ситуации была забыта, поглощённая непреодолимым желанием найти то, за чем он вообще согласился пойти неизвестно куда. Оставалось только одно – спуститься в пугающие глубины корабля.

Винтовая лестница уходила вниз, каждый её виток был огромным кругом, частью спирали. Остин спускался всё ниже, и с каждым шагом чувство потерянности усиливалось. Сердце стучало в такт шагам.

Какого же размера это помещение? – шептал он. – Может быть, именно здесь скрывается его сон?

Светящиеся споры грибов рассеивали тьму, тёплый воздух обдувал, пижама быстро сохла. Время растянулось, превращаясь в бесконечный поток мгновений. Он не мог сказать, сколько прошло минут или часов, прежде чем он достиг последней ступеньки, и живая дорожка из фиолетовых грибов исчезла, увядая и превращаясь в пепел. Грибы погасли, их споры рассеивались в воздухе и угасали.

И тут он увидел её: на полу, среди увядших грибных шляпок, стояла свеча на блюдце. Остин осторожно коснулся фитиля, и в ту же минуту он вспыхнул, яркий жёлтый огонёк, распространяя тепло и свет, создавая защитный круг против наступающей тьмы, обозначая маленький оазис среди бескрайней ночи. Остин бережно держал блюдце и посмотрел по сторонам. Куда идти? Грибы исчезли, только деревянный пол под ногами. Странно все это, так не похоже на обычный кошмар.

Остин продвигался вперёд, делая каждый шаг в медленном, осторожном ритме. Ему казалось, что он идёт вечность. Хрупкий свет пламени освещал путь, показывая небольшой участок дороги. В этом небольшом кружке мир казался безопасным, но за его пределами лежала бездна неизвестности. И внезапно его ноги натолкнулись на что-то мягкое, приятное на ощупь. Наклонившись, Остин увидел травянистый ворс: мягкая ковровая дорожка, расстилающаяся перед ним. Пойду по ней, решил Остин, доверившись инстинкту.

Ворс под ногами становился всё гуще, дорожка расширялась, поглощая пол. Ворсинки достигли щиколоток, легко щекоча кожу. Неожиданно подул лёгкий ветер, принося с собой запах дыма, сладковатый и немного едкий. Вдалеке замерцал маленький огонёк.

– Костер? Может, ковёр горит? – произнес он, пытаясь разобраться в ситуации. – Но здесь нет места логике. Главное – свет. Он защитит. – С этими словами Остин устремился вперёд, приближаясь к источнику света. Он не знал, что его ждёт, но он уже не боялся, вернее, страх был заглушен огромным желанием выбраться из этого кошмара.