– Почему же не Альхен? – наивно спросил он. – Не ваш зять?

– С моими поручениями он не справится. Это раз, – начал загибать свои тонкие, узловатые пальцы Кристоф. – Потом, он родной брат моей жены, и не в моих правилах продвигать столь близких родственников. Это два. И вы мне лично кажетесь очень толковым и умным человеком. Это три. Алекс, к тому же, уже в адъютантах у графа Толстого, а тот им очень доволен и просто так не отпустит. Это четыре.

– Подобное назначение – большая честь для меня, – осторожно произнес Жанно.

– Христофор, ты забыл представить ещё одно преимущество Ивана Карловича перед остальными, – внезапно произнес помалкивающий до сих пор князь Волконский. – Университетское образование.

– Причем тут это? – вырвалось у Левенштерна.

– Вы умеете мыслить в системе, – пояснил Кристоф. – Вас научили. Мне же, например, пришлось долго учиться этому самостоятельно, ибо воспитание моё было хоть хорошим, но домашним.

– А вас не интересует то, каков он, как начальник? – хитро подмигнув ему, спросил Долгоруков. – Вдруг он деспот, как этот… как его… Аракчеев?

– Верю, что довольно хороший, – улыбнулся Жанно.

– Мой девиз «Arbeit und Disziplin» («Труд и дисциплина»), – Ливен говорил так, словно читал с листа. – Я не терплю халатности, неточности, опозданий и отгулов по неуважительной причине. Что касается моего распорядка дня. Я встаю в шесть и к семи уже на Захарьевской – если у меня нет доклада во дворце. Обычно к государю я езжу в десять утра. Это значит, что в этот промежуток времени вы должны предоставить мне готовый доклад или документы на подпись. С десяти и до обеда я у государя. Потом возвращаюсь в Канцелярию. В зависимости от количества дел мой день кончается либо в восемь, либо позже или чуть раньше. Вас могу держать при себе не до конца.

– Меня всё устраивает, если на меня не будут кричать и махать кулаками, – улыбнулся Лёвенштерн.

Все рассмеялись.

– Ну, это явно не про Христофора, – сказал Долгоруков.

– Очень часто я езжу с государем в разные места, – продолжил Ливен. – На маневры или вот, как недавно, – в боевой поход. Иногда во время этих поездок вы будете сопровождать меня. Иногда – нет. Я могу вас откомандировать куда-нибудь отдельно.

– У него система. Всё налажено, – ответил князь.

– Я уже десять лет этим занимаюсь, – вздохнул Кристоф. – Чаще – сам. Мне назначали в адъютанты всяких болванов, которые не умеют понять смысл простейшего указа по армии…

– Я постараюсь не быть болваном, – усмехнулся барон, а потом добавил, вмиг осмелев:

– А какова же моя будущность?

– Вы служите, а потом всё узнаете, – отвечал за графа Волконский.

– Скажу одно: если вам так захочется придворной жизни, то флигель-адъютантство можно очень легко достать, – произнёс Долгоруков.

– Господа, что мне для вас сделать? – оживлённо спросил Жанно.

– Будьте нам верным, этого с вас достаточно, – заключил Кристоф.

– Jawohl, – ответил Лёвенштерн с лёгкой улыбкой.

Потом он поехал к Марину, но застал его не одного. У того собрались практически все. Хозяин выглядел всё ещё довольно немощным от ран, но продемонстрировал золотую шпагу, данную ему за храбрость, и сказал:

– Ну, за это орудие мне пришлось месяц проваляться в госпитале… И зачем же гордиться храбростью, когда случился такой позор?

Потом прибыл Аркадий Суворов – «Бижу», которого собравшиеся начали упрекать в том, что он опять позабыл о жене, а та ему, быть может, изменяет с неким ami.

– Да знаю я, – прогремел граф на всю гостиную. – Рога у меня, как у того сохатого, которого мы тут давеча завалили…

– Что же хорошего, стыдиться надобно, – откликнулся Алекс.