– Ты отсюда рыбу не брал? Мелкую такую? Сушёную?

Он обернулся к Тихону и заметил, как у того уши покраснели, а взгляд виновато скользнул по полу.

– Ты мою рыбку сожрал?!

– Да она лежала там без дела чёрт-те сколько! Вот я и схавал её. Чего добру пропадать?

– Ну едрить твою налево… – Пацана придушить хотелось.

– Я тебе новую поймаю! – попытался извиниться Тихон. – Честное слово. Я умею рыбу сушить и засаливать.

– Не надо ничего ловить, малой. Ты лучше сбегай и принеси мне чего-нибудь из камбуза, а то уже кишки морским узлом вяжет.

– Ладно, ладно…

Тихон спрыгнул со стула, накинул куртку и вышел наружу, оставив после себя столь приятную для сердца Макса тишину и одиночество. Этот шкет последние несколько недель как заноза в заднице – ни минуты отдыха. Приспичило ему, видите ли, полезным для команды стать! Так прямо и заявил, когда они вошли в Северное море. И ведь не придумал ничего более полезного! Кораблём ему, видите ли, управлять хочется. Стрелял вопросами, как из пулемёта – только и успевай уворачиваться! А где не успел – будь добр, ответь заново.

В душе, конечно, хотелось послать парнишку куда подальше, да только вот привязался он к нему малость. К тому же парень-то и впрямь не дурак, да и капитан из него может выйти толковый, если как следует понатаскать. Вот бы только голова не шла кругом от его постоянного присутствия…

– Щас придёт и поговорю с ним, – дал себе обещание вслух Макс. – Составим, типа, расписание. Скажем, утром он может донимать меня расспросами, а вечером пускай сидит с закрытой пастью – а лучше и вовсе свалит в каюты к остальным.

Он вернулся к штурвалу, коснулся его, почувствовал, как тот дрожит, и довольно улыбнулся. Словами не выразить, до чего ему было приятно вновь управлять кораблём после стольких месяцев на суше. Подумать только: ещё до Вторжения он и помыслить не мог, что станет капитаном корабля. В приюте вообще редко задумываешься о своём будущем и лелеешь надежду, что деньги как-нибудь сами упадут на голову. В целом, так оно и произошло, да только это всё сделало лишь хуже.

– Эх, Туманчик мой… – Он погладил приборную панель. – Скучал я по тебе, страсть как скучал. Хорошо, дождался ты меня. Мы с тобой ещё вволю наплаваемся, даю тебе слово. Но дальше Антарктики я тебя больше не отправлю. Довольно с меня.

С него и впрямь хватило последнего приключения. Он дал себе зарок: никаких впредь собирателей, какую бы цену те ни давали. Пусть хоть целую электростанцию из пятисот ветряков ему отгрохают в качестве платы – но ноги его больше не будет на Захваченных землях.

Дверь сзади с грохотом открылась, впустив холодный воздух.

– Макс! – крикнул Тихон. Лицо парня – белое как мел. – Там дым!

– Дым? – Максим почувствовал, как сердце ушло в пятки. – Какой ещё к… матери дым?!

– В коридоре! Там всё в дыму, дышать нечем!

Юдичев подбежал к панели, нажал пару кнопок, выведя на сенсорный экран схему корабля. Чувство голода улетучилось вмиг, когда он увидел красную мигающую точку в машинном отделении – это сработали датчики дыма.

– Твою-то за ногу, долбаное корыто! – Макс пнул по нижней части панели, сетуя на несработавшие звуковые сигналы.

– Пацан, живо тащи воды! Мы, сука, кажись, горим!

Он со скоростью молнии рванул к пожарной сигнализации и дёрнул за рычажок.

***

Лейгура выдернул из сна громкий трезвон, и первые несколько секунд после пробуждения он пытался понять – это продолжение сна или реальность?

– Реальность, – пробормотал он себе, когда услышал за стеной плач ребёнка.

Наскоро влез в сапоги и выбежал в коридор, в котором отчётливо ощутил запах гари. Нехорошо. Очень нехорошо.