– Останьтесь, от всей души вас прошу, – Ярослава прижала руку к груди.

– Я могу остаться. Все экзамены сданы. Только надо отцу и Игорю сообщение отправить, – негромко согласилась Арина, задумавшись.

– Я… я не могу. У меня Варя, работа! Я и так отпуск трачу на деревню! А мы могли бы улететь отдыхать!

– Миленочка, прошу, вы так редко у нас бываете. Приедут родственники тем более. Хотя бы свадьбу вы запомните навсегда. Мы с дедом уж и помрём скоро.

– Баб, не говори так, – нахмурилась Арина.

– Что правда – то правда, Ариша.

Старшая сестра сжала челюсти. Лицо её покраснело. Она отвернулась.

– Баб, ну как же ты не понимаешь… Вы не работаете и детей у вас маленьких нет!

– Миленочка… не на свадьбу, но хоть останься насколько сможешь – ещё на пару дней.

– Ладно. На пару дней. Свадьбы я дождаться не смогу, – тихо проговорила, смотря в коно.

– Как я рада, как я рада, Милена! – бабушка вскочила, как ребёнок, и хлопнула в ладоши. – Для нас и пару дней – радость. А ты, Арина, останешься-таки?

– Да, я бы хотела.

– Ну и чудесно, доченьки. Мне для счастья ничего больше не надо. Ладно, пойду ужин готовить – смотрите не опаздывайте.

Милена и Арина переглянусь. На лице у первой были одновременно и злоба, и непонимание, и изумление. Арина сидела, поежившись от взгляда сестры.

Милена долго ещё ходила по комнате туда-сюда, возмущаясь:

– И зачем я только платье брала? Как же это нечестно. Я терпеть не могу ложь!

Арина ничего не отвечала.

– Они предупредили давно, могли бы и подумать давно… Ну что за безответственность! Не понимаю. Если бы они назначили другую дату, я бы привязала отпуск к другой дате. Нет, правда, я очень злюсь, – говорила она, и ответ ей нужен не был, – и они ещё хотят, чтобы я осталась до тридцатого? Я занятой человек.

Потом Милена легла на кровать, описала эту ситуацию по телефону двум близким подругам и мужу, ожидая по несколько минут, пока отправятся сообщения. Все её поддержали. «Лёвушка» сказал, что она может остаться, если хочет, но девушка наотрез отказалась. Милена решила, что шестнадцатого ещё побудет тут, а семнадцатого уедет, как и хотела до того.

Арина лежала, слушая музыку в наушниках и смотря на беззвёздное небо в окошке. Девушка написала отцу и Игорю одно и то же: «Свадьба переносится на 30.10. Приеду в начале июля. Интернет иногда ловит плохо».

Для средней сестры ночь прошла довольно спокойно, она лишь раз просыпалась из-за воющего ветра. Арина вставала, чтобы закрыть окно (которое, как она решила, из-за духоты приоткрыла Милена).

Старшая сестра же её проснулась утром совершенно разбитой, невыспавшейся. По всему её телу были следы не то щипков, не то укусов. «Кто же водится в этом матрасе?» – думала она, и тело её передёргивало. Милена чувствовала себя опустошённой, обманутой, сонной, и ей поскорее хотелось пережить этот день и уехать из этого места.

Погода была сносная. Дождя не было, иногда проглядывало солнце из-за туч, хотя земля была изрыта лужами. Трава всё ещё была мокрой. Милена умылась на улице, потом, не завтракая, сказала всем, что пойдёт погуляет. На девушку вдруг нашла меланхолия: злость отошла, и на неё нахлынули воспоминания о детстве, прежних времена, и погода и сама обстановка были впору её настроению.

На завтрак подали пшённую кашу с маслом, очень сахарную и жирную, но зато какую вкусную! Бабушка была в домашнем халате. Дед вставал раньше всех и любил иногда покопаться в огороде, вот и сейчас, припевая, он чем-то там занимался.

– Дед Богдан сегодня баньку растопит. Попаритесь, – навеселе сказала Ярослава, виновато поглядывая на внучку, отгрызая хлеб и жуя его достаточно хорошими для её возраста зубами.