– Что толку в вашей жалости? Вести надо человека! И долго! А из своего опыта я тебе скажу: мужей вообще всю жизнь надо вести. Они хуже малых детей и боятся пустяков в сто раз больше, чем мы, женщины. Если на поводу их страхов идти, никакой с ними семейной каши не сваришь.

Но дочь опять бралась за свое, раз она Гештальт, а баба опять за свое, раз в её руке Агуськина рука. И так у них шло до бесконечности. Но Агния отвлеклась на кошку и выключилась из их спора.

В прошлом это была московская семья бизнесменов. В ней было три брата и одна сестра. Все они сделали серьезную денежную карьеру. Только младший, четвертый брат, почему-то стал актером и играл в химкинском театре.

Химки претендовали когда-то на роль второй Москвы в наших отношениях с учеными Америки по поводу атомного оружия. Жить в Химках в надежде, что когда-нибудь их присоединят к Москве, было престижно. Этого не получилось, но об этом мы расскажем позже, когда доберемся до рассказа о блистательном модельере Анфисе.

Три брата и сестра скептически отнеслись к актеру областного театра, но ничего не сказали. В конце концов, это не запрещено. А что он родил ослабленного ребенка – пусть этим занимаются врачи и наша мать, теперь уже бабушка.

Она им и занималась: семь лет водила его в музыкальную школу. Она же просила дирекцию музыкальной школы разрешить внуку после окончания музыкальной школы один раз в неделю продолжать ходить на оркестр и играть там второй скрипкой на общественных началах.

Александру разрешили ходить бессрочно, по воскресеньям, в качестве исключения, в оркестр, желая занятости юноше, который не может работать. Это была его занятость.

Потом, к сожалению, брат-актер умер. А тут нагрянула перестройка, и разрешили продавать с аукциона такие вещи, как деревенская школа, а к ней в придачу и дом учителей. Одни разворотливые люди стали покупать доли, на которые разделили школу, а другие разворотливые люди купили оптом доли дома учителей.

Братья купили дом, пока еще работали, и сказали своей старшей сестре:

– Занимай дом, а заодно возьми блаженного Александра с собой. Мы не согласны со своим младшим братом. Он, не спросясь нас, навязал нам племянничка в таком сложном психическом состоянии. Но мы и не жилы. Мельчить не будем. Если он наш родственник – мы его на улицу не выбросим. А муж твой – ну ничего, разомнется, будет возить его по воскресеньям на оркестр в музыкальную школу. И бабушку, понятно, никто не выселяет. Пусть к внуку приезжает и к нам наведывается. А если преставится, то пусть твой муж в деревне присматривает за ним. А потом, глядишь, и у нас пенсия выйдет, и наши жены его со двора не выгонят.

И стал блаженный Александр жить в деревне. Стал выстраивать свою интеллектуальную жизнь и свое свободное время.

Ему понравилось ходить в церковь. А еще он начал искать себе предпочтительную группу общения. И выяснилось, что такая группа есть. Это – дети от трех до семи лет. Он ко всем к ним подходил и, извиняясь перед родителями, учил их в песочнице на детской площадке складывать из бумаги лягушек – оригами. В его исполнении они смешно прыгали. А детей приучал к терпению и запоминанию последовательности складывания. Он беседовал с ними, в том числе и на религиозные темы, потому что считал, что родители опаздывают с религиозным воспитанием детей, считая, что светского образования им достаточно. А когда открылась воскресная школа, приглашал в нее родителей с детьми, чтобы религиозное образование не задерживалось, как не задерживается светское.

Иногда, правда, ему доставались экземпляры и постарше. Ах, как хороши были братья Хомяковы. Старший – восьмилетний Даня. «Какой из него солдат идеальный будет! – думал блаженный Александр. – Как он прополз по сухой сточной канаве и нигде не задержался. Его, наверно, ждет большая военная карьера». А уж как хорош был младший – Коля Хомяков. Шебутной немножко, но в воскресную школу ходил безукоризненно, как положено: сначала на службу, всю ее надо было отстоять за руку с мамой, не бегать по храму – это тебе не спортплощадка, а потом идти на лавку воскресной школы и там учиться первым буквам – «Христос Воскресе!» и слушать настоятеля храма – отца Амвросия.