Она не отказалась от переезда даже после того, как угодила в руки черным риэлторам. Стоило опрометчиво поставить подпись в договоре – и «надежное агентство» тут же закрылось, а учредители испарились вместе с четырьмя миллионами рублей. Проплакав два дня, Анфиса пересчитала оставшиеся сбережения, упаковала чемоданы и села на поезд до Петербурга…

Цокнула защелка. Из душевой, объятая паром, показалась дородная соседка. Довольное, потное лицо: настирала на всю семью и сама успела помыться.

– Проходи, я еще почитаю.

Парень жестом пригласил Анфису в душевую. Веснушки вокруг носа и кривенькие резцы убавляют ему, наверное, лет пять.

– Вот спасибо, дружок!

Потом был десятиминутный завтрак на кухне с тремя печками, двумя раковинами и четырьмя холодильниками. Разогретые макароны по-флотски, упаковка черничного йогурта и пакетированный чай. Питание в ускоренном режиме, как в армии: стол – один на шестнадцать человек, а разом могут поесть от силы десять. Сегодня компанию Анфисе составляли четверо: тот самый семилетний футболист, прогуливающий школу, его бабушка и беременная мама, недавно вселившийся бородатый мужик. Рядом уже рыскали по подписанным полкам холодильников еще трое, включая белобрысого парня.

– А почему у тебя волосы стали короткими? – плюясь кашей, спросил у Анфисы щекастый малый.

– Потому что подстриглась вчера.

– А я не люблю подстригаться! И кашу не люблю! И прическа у тебя дурацкая!

Анфиса покосилась на пышную шевелюру мальчугана. Еще пара месяцев – и он станет похож на толстую девочку.

– Антон, не говори с набитым ртом! – проворчала его беременная мама, стыдливо посмотрев на Анфису. – И убери, наконец, со стола свой мяч! Сначала по коридору его гоняешь, а потом грязный на стол ложишь!

Бородатый мужик бросил на мальчика взгляд через газету, покачал головой и перевернул страницу.

Анфиса отставила в сторону упаковку йогурта и ткнула пальцем в юного собеседника.

– А почему ты мне спать с утра не давал? Думаешь, это так круто – тарабанить мячом по стенке?

– А я Бекхэм!

– Ты не Бекхэм, а малолетний садист. Давай я завтра утром специально пораньше встану, украду у тебя мяч и тебе по голове постучу?

– Не постучишь, не постучишь, не постучишь, не постучишь! Бе-бе-бе-бе-бе…

Анфиса еле сдержалась, чтобы не окунуть пацана в тарелку с овсянкой. Дважды. А потом еще разок в целях профилактики. Но тут не выдержала его мама: она с размаху шлепнула сына по затылку, так что тот брызнул кашей на стол и даже на газету бородача. Дальше – рёв на всю кухню, невнятные проклятия в адрес мамы, сброшенная на пол ложка. Анфиса с сочувствием посмотрела на живот матери-одиночки, из которого со дня на день появится кто-то еще.

Ее утро было испорчено настолько, что оставалось только закрыться в своей комнате, забраться под одеяло и открыть ноутбук. Слава богу, денег на счету еще хватало, чтобы немного посидеть в интернете. Она включила Кэйко Мацуи5, почистила от спама электронный ящик. Среди прочих писем нашла короткое послание от бывшей начальницы. Та напоминала о необходимости подписать заявление об увольнении по собственному желанию, забрать трудовую книжку и сдать пропуск в бизнес-центр.

Надо бы заняться поиском работы, но сейчас она меньше всего хочет думать об этом. Возможно, придется на некоторое время устроиться официанткой и помаленьку ходить на собеседования. Когда она задумывалась об офисных бдениях от звонка до звонка, ее брала оторопь, а во рту становилось кисло. Нет, либо достойная работа надолго, либо временная, но ни к чему не обязывающая.

Анфиса посмотрела на белую блузку, которую вечером небрежно накинула на спинку стула. Воротничок запылился, на рукавах грязь после падения на асфальт. В той переделке она запросто могла угодить под колеса грузовика вместе с дедушкой. Все-таки у нее есть свой ангел-хранитель. Правда, непутевый, как она сама.