Она уже знала, что выйдет на следующей станции -«Невский проспект». А оттуда, ругая себя, дойдет до Казанского моста, остановится над каналом и будет ждать, когда внизу проплывет первый теплоход. Всё, как сказал на прощание Падзеев, пообещав ей некую встречу с детством.

Поскольку не было четких указаний, с какой стороны моста ждать чуда, Анфиса направилась к ближайшей к выходу из метро.

Это был один из самых любимых петербургских пейзажей: ее и фотографов, штампующих открытки для туристов. Прямо – с деланной скромностью выглядывал Спас на Крови, слева – блистал роскошью дом Зингера. Даже если загадочная встреча с детством не случится, по крайней мере, можно вновь полюбоваться на растиражированные красоты северной столицы.

Анфиса простояла на мосту несколько минут в ожидании теплохода. Но увидела только разнокалиберные судна, отправляющиеся в противоположную от нее сторону. Когда ей махнул кормой уже третий прогулочный кораблик, она шлепнула себя по лбу и рассмеялась. Здесь можно было простоять до скончания века, но так и не дождаться Падзеевского знака. Анфиса вспомнила, что находится на самом низком петербургском мосту, под которым запрещено проходить каким бы то ни было плавсредствам.

Она чувствовала себя обманутой, но в то же время испытывала большое облегчение. Все мысли о превратностях судьбы растворились шипучкой в стакане воды.

«Вот тебе и встреча с детством. Накололи, как наивную девочку».

Анфиса взглянула напоследок на свое отражение в воде и уже собиралась уходить, когда рядом услышала детские возгласы.

– Папа, папа, как его развернуть? Он уходит!

Мальчишка лет семи бегал вдоль ограждения, вертя в руках коробочку с антенной. Его отец чуть поодаль пытался совладать с соусом в шаверме и одновременно удержать между плечом и ухом свой мобильник.

– Я же говорил не запускать его здесь! – крикнул, наконец, мужчина, подбежав к сыну. Они оба перегнулись через чугунные перила, глядя куда-то в длинный тоннель под мостом.

Прямо под Анфисой, неуклюже покачиваясь, плыл белый игрушечный теплоход. Волны Грибоедовского канала были для него девятым валом. Кораблик медленно, но верно приближался к черной дыре под Казанским мостом. Еще секунда – и суденышко скрылось под сводом арки. Радиоволна, связывающая его с пультом, оборвалась за толщей бетона.

В эту секунду кто-то тронул Анфису за плечо.

– Это не ваше?

– Что?

– Не вы пакет обронили? – Девушка в панаме подняла с тротуара какой-то сверток и протянула ей.

– Да-да, это, наверное, мое… Спасибо, – пролепетала почему-то Анфиса, шурша полиэтиленом.

В пакете, под плюшевым бегемотиком, лежал DVD-диск и тонкая книжка. Анфиса не верила своим глазам: на обложке диска были изображены знакомые ей с детства лохматая мультяшная обезьянка и девочка с хвостиками, а на книжке – был нарисован уставший зайчик с неподъемным мешком за плечом. Сборник мультфильмов «Про Веру и Анфису» и сказка «Мешок яблок». Ее любимые истории, которые сотни раз рассказывал ей на ночь отец, все время перевирая сюжеты. А потом купил пластинку с этими рассказами, чтобы она не расставалась с ними даже в его отсутствие.

Нажимая на кнопку с надписью «I love you» на лапе бегемотика, Анфиса уже знала, какая зазвучит песня.

– We-de-de-de, de-de-de-de-de de, we-um-um-a-way… – затянула электронным голосом игрушка, завертев головой.

– In the jungle the mighty jungle the lion sleeps tonight…7 – Анфиса сама не заметила, как начала шепотом подпевать бегемотику, сжимая его дрожащими руками. Эту песню она услышала задолго до того, как увидела мультфильм «Король Лев»: в исполнении похожего бегемотика, привезенного отцом из Германии. Только та игрушка была меньше и пахла совсем по-другому. У нее был неповторимый запах кожи, типографской краски и пластмассы, как у всех заграничных игрушек того времени. Эта песня разбудила ее однажды утром. Проснувшись, Анфиса увидела на подушке застенчивого бегемотика, а рядом – своего отца с мокрой от дождя головой. Он всегда возвращался из командировки неожиданно и с подарком: не от себя, а от таинственного «зайчика», который непременно передавал ему презенты для его послушной дочери. Батарейки в игрушке сели в первый же день: настолько девочке понравилась незнакомая прежде песня.