День Учителя Евгений Макаренко

© Евгений Макаренко, 2024

ISBN 978-5-0065-0821-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны

1

Минувшее лето хоть и не порадовало Качмарека правонарушениями достойными величайшего в Восточной Европе ума, но зато оказалось весьма успешным в плане личного обогащения. То ли зачастившие магнитные бури, то ли природная грубость жителей Быдгоща вынуждали собак и кошек навсегда покидать уютные квартиры и без дела слоняться по городским площадям и паркам. А их, так называемые хозяева, готовы были платить любые деньги в пределах сотни злотых, любому, кто согласится вернуть их как можно скорее.

Пообещав инспектору сорок процентов от выручки, Влодьзимеж получил доступ к городской системе видеонаблюдения, и как только искомое животное попадалось ему на глаза, неприлично отъевшемуся Мулярчику на телефон поступали координаты и команда действовать согласно ранее разработанному плану. План этот, подразумевавший хорошую физическую форму исполнителя и знание им приёмов айкидо, старика Яцека, понятное дело, не устраивал – уж слишком давно он был не в том возрасте, чтобы прыгать по веткам за мейн-кунами и паковать пуделей с доберманами. Наплевав на спущенные сверху регламенты и директивы, неприлично отъевшийся Мулярчик облегчил себе жизнь, припомнив всё, что он знал о методах борьбы вьетконговцев с американской военщиной.

Методы оказались настолько эффективны, что хозяева пушистых дезертиров не только отказывались выплачивать обещанные суммы (далеко не такими они любили и помнили своих питомцев), но и грозились писать заявления в прокуратуру на предмет жестокого обращения с животными. Кое-как пану Яцеку удалось убедить бившегося в истериках Качмарека, что собаки и кошки нужны не только их хозяевам, но и другим хорошим людям! Например: владельцам многочисленных предприятий общественного питания, а также директору одной меховой фабрики. А если учесть, что отпадала необходимость делиться со Смыком (кому какое дело как выглядит, где бегает и кому принадлежит животина?), то, утверди Влодьзимеж предложенный Мулярчиком план, деньги в их карманы польются бурной рекою. И они полились. И пусть предприятие выдохлось синхронно с последней шатавшейся по городу дворнягой, но зато за эти три месяца юный детектив заработал в сотню раз больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Около трети вырученных с живодёрства злотых детектив потратил на покупку настольных игр, за которыми коротал вечера совместно с неприлично отъевшимся Мулярчиком, пани Плужек и инспектором Смыком, испытывавшим симпатию к полным грудям бывшей учительницы. Около восьми вечера первого октября, в тот самый момент, когда Качмарек исхитрился проиграть в преферанс оставшиеся две трети капитала, на пороге офиса показался престарелый дедушка Ежи с информацией о том, что внизу в прихожей, аудиенции с детективом дожидается парочка исключительно подозрительных субъектов – истинных головорезов.

– Чья бы корова мычала… – независимо друг от друга подумали игроки и независимо друг от друга промолчали, дабы в лишний раз не травмировать психику старика.

Качмарек великодушно велел впустить гостей и на всякий случай встал со стула, и, делая вид, что разминает затёкшие от долгого сидения ноги, забрёл за массивную спину пана Яцека и стал поглядывать из-за неё на входную дверь. Инспектор Смык незаметно для других расстегнул кобуру и снял с предохранителя пистолет. Полногрудая пани Плужек и неприлично отъевшийся Мулярчик взволнованно переглянулись и мысленно друг с другом попрощались. На лестнице послышались глухие шаги. Сердце Влодьзимежа забилось так, будто ему в глотку влили ведро крепчайшего кофе.

2

Дверь медленно и со скрипом (чего ранее за ней не наблюдалось) отворилась. Полногрудая пани Плужек тут же узнала одного из посетителей и невольно вскрикнула. От этого крика натянутые как струна нервы Смыка дрогнули, и его палец самопроизвольно нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел, от внезапности которого опешили все собравшиеся, включая инспектора. Пуля калибром девять миллиметров продырявила кобуру и лакированный паркет. В комнате воцарилась суровая тишина.

– Да какое вы имели право явиться сюда, подонок?! – Заорала полногрудая секретарша, раньше всех вышедшая из ступора.

Директор школы Тадеуш Фабисяк, по злой воле которого Качмарек, Мулярчик и пани Плужек больше года назад оказались не у дел, стоял на полусогнутых, разместив по швам гладко выглаженных брюк слегка дрожащие руки, и виновато улыбался. К его стройному длинному телу прижималась молодая, лет двадцати трёх, девушка, по выражению лица которой, можно было подумать, что ей только что, при двадцати свидетелях, сообщили, что с её заболеванием надо не к терапевту, а к венерологу.

– Прошу простить. – Промычал Фабисяк, как-то сразу догадавшийся, что здесь ему не рады и спиной вперёд направился к выходу.

Молодая особа, разгадав манёвр спутника, зарыдала, мёртвой хваткой вцепилась в руку директора, и истерично завопила следующее:

– Я пришла сюда не для того, чтобы спорить с кем-то о наличии у пана Тадеуша высоких моральных качеств! Я здесь только потому, что попала в беду и нуждаюсь в помощи! Да, мне не понаслышке известно, что Фабисяк – общеизвестный мерзавец…

– Я бы попросил… – Огрызнулся директор.

– Не перебивайте меня, пан Тадеуш! Хоть я вас и всецело уважаю, но всё же знаю о чём говорю! И говорю, обратите внимание, не только я, но и практически все. Так вот, Фабисяк общеизвестный мерзавец, но при этом единственный, кто поддержал меня в трудную минуту и привёл сюда! И ведь наверняка догадывался, как его здесь встретят!

Больно стало бы тому, кто в эту минуту бросил взгляд в сторону инспектора Смыка. Мужчину корёжило от одной только мысли, что попавшая в беду гражданка не пошла за помощью в полицию, а собирается доверить судьбу одиннадцатилетнему недоучке. Пан Людвик встал и рассказал, что думает и о девушке, и о директоре Фабисяке и о «так называемом» детективе Качмареке.

– Как вы меня назвали, пан Людвик? – Влодьзимеж даже покраснел от возмущения.

– Недоучкой. Кем ты, Володенька, по сути и являешься.

Последнее высказанное Смыком привело Качмарека в состояние лютейшей ярости и лишь наличие у этого сорокалетнего мужлана огнестрельного оружия спасло его от многочисленных ссадин и ушибов.

– Я могу объяснить, почему мы не пошли в полицию… – Попыталась объяснить гостья, но Влодьзимеж жестом попросил её временно воздержаться.

Детектив отвёл Смыка в сторону, чтобы на ухо спросить следующее:

– Пан Людвик, не пора ли вам домой?

– Нет! Не пора! – Громко, чтобы слышно было даже в соседнем доме ответил инспектор. – А даже если бы была и пора, я бы всё равно никуда б не пошёл!

– Мне кажется, что вы забыли выдернуть из розетки утюг.

– Вы будете смеяться, но я даже не знаю, как он в неё втыкается. – Парировал полицейский, отлично понимавший, на что ему намекают.

– Хорошо оставайтесь, но только с одним условием – что бы вы здесь не услышали, будет воспринято вами как частным лицом, никакого отношения к полиции не имеющим.

– Это почему же? – Теперь Смык шептал детективу на ухо. – А что, если вскоре выяснится, что эта девица прихлопнула сорок человек?

– К частным детективам ходят не только маньяки. Я бы даже сказал, что маньяки вообще никуда, кроме как в злачные места, не ходят. Тут что-то другое. И либо вы обещаете мне быть мужчиной и молчать, чтобы вы тут не услышали, либо я выдаю вас гостям, и тогда никто из нас не узнает ничего.

– Я согласен. – Помявшись заявил инспектор и протянул детективу руку, что тут же была некрепко пожата.

– Вот теперь вы можете объяснить нам, почему не стали обращаться в полицию. – Сказал Влодьзимеж, вернувшись к гостям.

– А я ждала этого вопроса и ответ подготовила заранее. Видите ли, поход в здешнее гестапо…

– Что?! – Смыка мелко затрясло.

– Пан Тадеуш так называет нашу полицию, – поспешила разъяснить терминологию девушка, – и говорит, что подобный поход наших проблем…

– Твоих. – Вставил Фабисяк.

– Нет – наших! – Твёрдо и безапелляционно повторила гостья. – И опять вы перебиваете! И из-за этого мне приходится повторно ловить мысль и без конца повторяться! Так вот поход в полицию наших проблем не только не решит, но и скорее всего усугубит и углубит.

Только теперь Качмарек обнаружил, что до сих пор не предложил посетителям присесть и сейчас же исправил ситуацию. И усевшись на продавленный неприлично отъевшимся Мулярчиком диван, до сих пор не представившаяся девушка открыла, было, рот, но пан Фабисяк лёгким движением руки дал понять, что сейчас будет говорить именно он, ибо настала его очередь.

И из его рассказа следовало следующее: каждый год, четырнадцатого октября, в возглавляемой им школе учителя с особым размахом отмечают свой профессиональный праздник – состоящий, как правило, из двух частей – официальной и неофициальной.

– То есть вначале перед педагогами рвут глотки песнями и бьют ноги плясками ученики…

На этом месте Качмарек понимающе кивнул – он и сам когда-то принимал участие в подобной оргии и вряд ли когда забудет, как старшеклассник по фамилии Коциняк, исполнявший роль Герасима, под гомерический хохот рассевшихся в зале наставников, пятнадцать минут топил его в ванне с холодной водой и, что характерно, утопил бы, не догадайся Влодьзимеж выдернуть пробку.