В запале Людмила подписала небольшую пачку конвертов (благо, закупила для поздравлений к 8 марта) и тут же спустилась к почтовому ящику на углу дома, чтобы не передумать.

Утром она готова была царапать ящик ногтями. Но железные почтовые ящики почему-то с советских времен оставались оплотом надежности. Видимо, за ненадобностью: кто сейчас пишет письма?

Жизнь тянулась своим чередом. В магазины Людмила больше не заходила. Дом, телевизор, работа, дом, телевизор. Как-то вечером позвонила соседка:

– Людмил, ты в какую лотерею играешь? И все втихушку, поделилась бы опытом, жалко что ли?

– Ты о чем?

– О чем? Да ты в почтовый ящик заглядывала? Я сегодня по ошибке открыла, ты уж прости.

– И что там увидела? Рекламные листки паутину порвали?

– Ну, знаешь! – соседка швырнула трубку.

Людмила нехотя выбралась из любимого кресла, накинула куртку, спустилась на три этажа. В ее руках было пять извещений. Общая сумма переводов – 16 тысяч рублей. Дома, разложив почтовые бланки перед собой, Людмила пережила все возможные в мире эмоции: она краснела, бледнела, стыдилась, плакала и смеялась, она лихорадочно соображала, что делать дальше, как выйти из этой нелепой ситуации, не уронив собственного достоинства и не став полной дурой, возвращая деньги обратно.

На следующий день она их получила. Проживя целую ночь в агонии, не меньшей, чем во время написания писем, Людмила к полудню несколько успокоилась. Ну, написала. Ну, откликнулись. Кстати, скольким она написала? Вот черт, точно не вспомнить. Надо же, денег прислали. Смешно. Грустно. Нет, все-таки смешно. Ожившие фотографии в виде материальной поддержки. Я продала свои лучшие воспоминания! Только без самокопания. Они далеко заводят. А далеко мне не надо. Мне цинично – до ближайшего магазина. Отступи, мятая барахолка, мне сегодня не до тебя. Я примерю все вещи в более комфортных условиях. С чего начнем?

Людмила не поддавалась усталости, хотя плечи ломило, и ноги спотыкались на каждом шагу. Почему, когда ходишь с деньгами, трудно выбрать нужную вещь? Оказалось, 16 тысяч – это не так уж много. На что-то глобальное не хватает, а на мелочи жалко потратить. Была даже мысль отложить на лето, может, поехать куда. К счастью, мысль держалась недолго. До первой блузки с воланами. Именно в ней Людмила почувствовала, что праздник весны в этом году состоится!

На ящике с картошкой между лестничными площадками подозрительно кто-то сидел. Людмила покрепче прихватила объемистые пакеты, соображая на ходу, как достать ключи со дна сумки. Тип двинулся следом за ней. Расстояние – четыре ступеньки. Людмила решительно развернулась и…

– Саша!

– Привет, дорогая. Я рад, что узнала.

– Откуда?! – перехватило дыхание, ведь она и ему написала. Что же он скажет сейчас? Что ответит она? Сумки жгли руки, словно она украла все эти вещи. Весна отступила, и повеяло холодом,– кто-то вошел в подъезд.

– Так и будем стоять? Давай-ка я помогу.

–Помочь? Да нет, что ты, помощь мне не нужна, я справляюсь, у меня все в порядке, просто я пошутила, хотела проверить, помнишь ли ты меня, написала это письмо, потом пожалела, но письмо уже ушло, а почтовый ящик такой железный…

– Что ты бормочешь? Какое письмо? Разве ты знаешь мой адрес? Я давно живу за границей. Да открой же дверь, наконец!

Людмила очнулась. Пальцы сами собой разжались, пакеты скользнули на пол, и освободившейся рукой Людмила обняла за шею мужчину, с которым была по-настоящему счастлива. Так давно. Так недолго. И так по-настоящему.

Весть

Лиза уже собиралась спать, когда позвонил старый знакомый. Они не общались несколько лет, с тех пор, как она прекратила заниматься сетевым бизнесом. Бизнес – громко сказано, попробовала, да и ладно. Поняла, что это не ее путь зарабатывания денег, хотя на первых порах вроде бы и захватило. Нет, не ее. И сейчас он пытался вовлечь Лизу в новый инвестиционный проект, рассчитанный то ли на средних лохов, то ли на супер продвинутых. Разговор шел оживленный, перемежался информацией о цифровых технологиях, последними новостями из жизни, бытовыми подробностями о скудных доходах.