Кристина, как обычно, проснулась довольно рано и сладко потянулась. Родителей уже не было внутри палатки, а сквозь распахнутый вход заглядывало нетерпеливое утреннее и уже разгорячившееся солнце. Девочка спешно вылезла из своего розового спального мешка и, так как заснула она в шортах и футболке, просто подошла к двери, где аккуратно стояли её белые кроссовочки, быстро обулась и выскочила наружу.

– Мама! Папа! – звонко защебетала загорелая девочка, – Доброе утро!

Одно мгновение… один брошенный взгляд. И вот маленькая Кристина уже рыдает навзрыд. Жгучие слёзы хлынули из её больших синих глаз нескончаемыми потоками, она даже перестала вообще что-либо видеть перед собой. Возможно по той причине, что она уже успела увидеть слишком много…

Возле кострища, где ещё только вчера вечером счастливая Кристина весело распевала песни со своими родителями и в паузах грызла сочные красные яблоки, бездвижно лежали оба её родителя. Они лежали на спинах, с широко распахнутыми глазами. Их лица были бледными, как простыня. У мамы была разорвана грудная клетка. У папы вместо живота было сплошное кровавое месиво. А дальше – всё как в тумане…

Кристина пришла в себя только в больнице скорой помощи. Бесконечно долго она пребывала в состоянии полной глухоты и слепоты, в океане бессознательного бытия, и тут вдруг её словно выбросило обратно на берег, и она внезапно отреагировала на яркий свет фонарика, который держал в руках дяденька-врач возле её опухших красных глаз.

Как она оказалась в больнице? На неё, медленно ползущую вдоль автомобильной трассы, ведущей к городу, наткнулась семья, которая возвращалась на машине с поездки на озеро, находящееся неподалёку. Кристина с ног до головы была в пыли, грязи, и мелкой листве, с растёртыми ладошками и коленками, на которых виднелись тёмные застывшие кровоподтёки на фиолетовом фоне ссадин и синяков.

Так ей позже рассказывала об этом бабушка, которая забрала девочку к себе. Бабушку Кристина очень любила и потому спустя полгода она всё-таки сумела более или менее оправиться от пережитого ужаса и горя, и даже снова пошла в школу, правда, другую.

Полицейское расследование не было долгим и тщательным, в целом господа-правоохранители просто разводили руками. После проведения экспертизы было чётко ясно только одно: к смерти её родителей не были причастны люди. Никаких следов ног или шин какого-либо транспорта, никаких отпечатков пальцев, никаких биологических или каких-либо других зацепок. "Разве что животные", говорилось в местных телевизионных новостях. Ещё тогда Кристина решила: что бы ни утверждали все эти взрослые недоумки, она это так просто не забудет и не оставит. И когда вырастет – начнёт собственное расследование. Настоящее. Так Кристина стала самопровозглашённой "охотницей за необъяснимым". Бесстрашным детективом. Маленькой супергероиней в поисках ответов и справедливости. Такой она оставалась и в девятнадцать лет.

* * *

Артур медленно плёлся по раскалённым летним переулкам, а Кристина молча следовала за ним. Она имела привычку быстро ходить и потому переодически натыкалась на медлительного парнишу и билась об него пальцами ног и носом.

– Так ты сегодня заговоришь или нет? – раздражённо выпалила она на очередном перекрёстке.

– Я просто не знаю, что я вообще могу тебе рассказать, – взмолился долговязый.

– Как тебя хотя бы зовут?

– Кхм… Артур.

Они остановились возле заброшенного двухэтажного здания, где, судя по выжившей вывеске с облупленной оранжевой краской, прежде находился магазин автозапчастей. Артур присел на полуразбитых ступеньках.