– Запомните раз и навсегда, – промолвил дон де Марийо, улыбаясь детям, – что нет в мире вещей опаснее, чем нечто чуждое нам, как, например, демоны, – один глаз он скосил в сторону побледневшей Мередит и Ареллагана, сердито сжавшего кулаки. Бэарсэй равнодушно продолжала уплетать свой торт, хотя в пище она совсем не нуждалась.

– Почему, Ваше Превосходительство? – почтительно, но со скучающей ноткой спросил Ольванс.

– Потому что демоны алчны, лживы, своекорыстны и подлы. Они вопьются вам в горло, едва вы доверчиво повернётесь к ним спиной, – трубно возгласил дон де Марийо, и последние звуки его слов потонули в аплодисментах. Искреннее всех аплодировала Королева, и её глаза переливались злорадным торжеством.

Ареллаган медленно поднялся со своего места; внутри него клокотала бешеная ярость. Ему хотелось поймать дона де Марийо за воротник и начать трясти, покуда его шея не сломается. Мередит послала в него предостерегающий взгляд через стол, но он предпочёл притвориться, будто этого взгляда не заметил.

– Всё ложь, – прошипел он, сжав кулаки и исподлобья глядя на морщинистое лицо дона, лучащееся радостью.

– Простите, Вы что-то сказали, Ваше Сиятельство? – предельно вежливо осведомился дон, и в его глазах проскользнула насмешка.

– Ты лжёшь! – утробно рыкнул Ареллаган и стукнул кулаком по столу. Саллива и Ольванс, сидевшие рядом, охнули и одновременно потянули его за рукава каждый в свою сторону, но Ареллагана это не отрезвило. Поднимая тяжёлый горящий взгляд на своего противника, он быстро и гневно заговорил: – Все твои слова – ложь!

– Ваше Сиятельство, наверное, больны? – ласково предположил дон де Марийо, сияя издевательской ухмылкой.

– Да, Вам лучше лечь в кровать, мой друг, – подхватила Королева, улыбаясь так же гадостно.

– Слушайте меня! – рявкнул на них Ареллаган, и бледное лицо Королевы сделалось призрачным от потрясения. – Вы все так радостно слушаете его наглую ложь, потому что она обеляет вас! Но на самом деле всё совсем не так, как он говорит! – и Ареллаган ткнул пальцем в сторону пристывшего к стулу дона де Марийо. – Духи ничего не хотят, кроме свободы, у них нет денег, никакой вашей глупой роскоши, в которую вы залезли, как в кокон! – он резко отодвинул от себя свой тяжёлый, инкрустированный драгоценностями, стул. – И уж тем более ни одному духу не по нраву убийство! Вы приписываете свои пороки тем, кто оправдаться не может! Жалкие трусы, я презираю вас! Это люди… люди постоянно лгут и предают тех, кто им верит… люди убивают и уничтожают всё, что становится на их кровавой дороге! Самая мерзкая раса, которую зачем-то создала госпожа Магия, – он трясся от ненависти, не контролируя себя, – самая бесполезная и самая глупая из всех существующих… Яркий пример – вот, сидит на стуле рядом со мной! – и он опять вонзился пылающим взглядом в дона де Марийо, лицо которого по-прежнему ничего не выражало. – Говорить о том, чего не знаешь… осуждать тех, кто выше тебя… самая отвратительная подлость!

– Ваше Сиятельство! – рявкнул Льюис, меняясь в лице.

Мередит вскочила со своего места, её глаза яростно зажглись колеблющимся пламенем.

– Остановитесь, сын мой! – закричала она. – Подумайте, перед кем Вы держите Ваши крамольные речи!

– Ваше Сиятельство зря так оскорбляется, – отеческим тоном, под которым пряталась пышущая злорадством ухмылка, втёрся дон де Марийо, и его тусклые глаза, ушедшие в череп, тоже по-молодому засверкали. С особенной интонацией он прибавил после паузы: – Ведь Ваше Сиятельство не принадлежит к расе, о которой я говорю – совершенно справедливо, – он значительно поднял вверх облитый белой перчаткой указательный палец, – что она опасна, непокорна и зла.