Второй голос продолжает:

– Временная слабость, небольшая кровопотеря. Не смотрите так на меня, Ард. От вашего взгляда я не истлею, как бы вам ни хотелось.

– Когда она придёт в себя?

– Вам не терпится устроить допрос? Увы, придётся дождаться утра. Ард, да имейте совесть! Какие сигареты в лечебнице?

– Да не собирался я! Значит, до утра? Мне есть чем заняться.

– Как и мне.

Голоса удаляются. И почти сразу накатывает тяжёлое забытьё.

Кристина просыпается от напева «Пьяного матроса». Вместо вчерашней одежды – голубая больничная сорочка. Яркий свет солнца из окна заставляет прищуриться, и Кристина приподнимается на продавленной подушке, чтобы оглядеться.

По полу под воздействием простого заклинания скользит швабра. Около стола напротив кровати суетится молодой лекарь в тёмно-синем халате. Он немного сутулится из-за своего высокого роста и, напевая, расставляет баночки на подносе и пританцовывает. Пахнет спиртом и лекарственными травами. Кристина негромко здоровается:

– Доброе утро.

Лекарь оглядывается и широко улыбается:

– О, ты проснулась. – Он немного картавит и щурится одним глазом. Из-под рукава медицинского халата подглядывает татуировка в виде алхимического символа: два треугольника, пересечённые линиями, но детальнее рассмотреть не удаётся.

– А можно мне в туалет? – Кристина неуклюже садится, морщась от того, как тяжело даётся каждое движение: тело будто свинцом налилось. Кожа зудит, будто налетели комары и искусали, пока она спала. – И когда я могу вернуться к занятиям?

Она не знает, сколько времени прошло. Ночь? Несколько? Сколько занятий она пропустила? И когда приходили голоса? Кажется, вечер, когда Кристина вышла от Ады и Андрея, прошёл так давно, что все события стёрлись из памяти. А отец знает? А Лиза? Телефон! Кристина хватает его и, сосредоточившись, выхватывает дату. С удивлением понимает, что всего-то ночь прошла. Но оставаться в больнице нет никакого желания.

Она хочет ворваться в оранжерею, создать брызги, соткать из потока воды замысловатые фигуры, да хоть заглянуть в их с Адой мастерскую!

– После палаты сразу направо. – Лекарь кивает и добавляет: – И я позову врача.

Он выходит, оставив её наедине с тишиной и белизной палаты, от которых мутит. Кристина сомневается, что сможет уйти куда-то дальше коридора, но просить о помощи не собирается. С трудом дойдя до туалета и ванной, она несколько минут тратит на то, чтобы вовсю наиграться с потоком воды из крана: та покорно принимает разную форму, разлетается в стороны и собирается обратно.

Кристина поднимает взгляд в зеркало и удивляется: на неё смотрит бледная тень. Вид уставший, как после первой сессии, под глазами круги, а на плече что-то темнеет. Чуть спустив сорочку, она долго изучает след, будто по коже размазали намоченный водой уголь. Так Лиза мазала пальцы на фотосессии прошлой осенью. Надавив пальцем, Кристина ойкает от неприятной боли – как от укуса осы. Чёрт. Это что, оставили тени? Или ей ввели лекарство?

Образы из прошлой ночи возвращаются и оседают пеплом в мыслях, а с ними возвращается и липкий страх. Кристина отшатывается, отражение вторит ей. Нет-нет, это всё не с ней! Это не её хватали и лишали воздуха!

Вырваться. На воздух, на волю, куда угодно – подальше от больницы и мерзкого запаха лекарств. Отчего-то именно он напоминает о встрече с тенями. Накатывает слабость, кружится голова. Кристина возвращается в палату и, насколько может, быстро осматривает тумбочку и койку в поисках одежды, но не находит. Оборачивается, когда слышит шаги: к ней заходит долговязый лекарь вслед за главным врачом Академии – Кристина припоминает, что её зовут Верой, на первом курсе она помогала избавиться от ожогов после неудачного эксперимента с паром. А вот за ней входит незнакомка в белом халате, накинутом поверх элегантного небесно-голубого костюма.