Наш директор Михаил Демьянович Войцехович пришел на фабрику после фабрично-заводского училища (ФЗУ) в конце 1920-х годов, потом стал главным механиком, начальником цеха, главным инженером и, наконец, директором. Как тогда говорили, «прошел все стадии производства». В анкете у него было записано «неоконченное высшее образование». С таким производственным опытом и высшее образование казалось необязательным. Михаил Демьянович был требовательным человеком, как говорили на фабрике, «с сильным характером». За крепким словом в карман не лез, его боялись ослушаться. Фактически с этими людьми он проработал всю жизнь, это не могло не отразиться на характере его отношений с подчиненными. Директор стремился поддерживать порядок, заботился о том, чтобы фабрика оставалась ведущим предприятием отрасли. Он требовал много от работников, но он же их и поддерживал. Кстати, его родной брат был простым рабочим в табачном цехе, а жена – инженером в планово-экономическом отделе. То же касалось и других руководителей, в первую очередь – начальников цехов, которые возглавляли крупные коллективы. Отношения между администрацией и рабочими были неформальными. Помню, как директор лично по жалобам отдельных работниц вразумлял провинившихся мужей, мирил супругов. И это оказывалось очень действенным. Работников практически не увольняли. В коллективе хорошо знали слабые стороны каждого и пытались разными способами ограничить их проявление.

Я много раз убеждался, что люди очень ответственно относились к своему делу, были настоящими патриотами фабрики. Помню такой эпизод – на фабрике случился ночью пожар. Многие рабочие жили рядом и сами пришли – собирали воду после тушения пожара. Пожилые работницы плакали, причитали: «Что же теперь будет с нашей фабрикой?». И это несмотря на то что они жили и работали в тяжелейших условиях: у многих женщин имелись серьезные проблемы в семье, мужья пили, материальное положение, как правило, было стесненным.

Работа была сдельная, люди стремились побольше заработать. Основные конфликты возникали, когда рабочие теряли в заработке из-за простоев оборудования или по другим причинам. Администрация стремилась выполнить план, иначе могли лишить премии или даже снять руководителя. В этом случае «семья» теряла своего «папу». Потом расскажу, как Войцеховича снимали с работы. Люди боролись за него. Одна наша активная работница сумела «занести» коллективное письмо в Кремль. Потеря «своего директора» была угрозой для всей «семьи».

Это было хрущевское время перемен. Тогда создавались так называемые совнархозы. Хрущевым ставилась цель – децентрализовать экономику и добиться более энергичного развития регионов. В каждом регионе создали свой управляющий орган – совнархоз, который решал многие вопросы на местах, не обращаясь в Москву. Даже частушки пели: «А теперь любой вопрос разрешает совнархоз». Регионы получили больший доступ к ресурсам, а возможность центра их перераспределять была в значительной степени ограничена. Приведу такой пример: металлорежущее оборудование на фабрике безнадежно устарело. Когда я стал начальником механического цеха, то обращался к руководству, чтобы выделили новые станки. В московском регионе было много станкостроительных предприятий. Но раньше станки поставлялись только предприятиям группы «А» по разнарядкам из центра. Фабрику посетил руководитель московского совнархоза товарищ Доенин[6]. Мы ему показали устаревшие станки в механическом цехе, на которых было трудно изготавливать детали для ремонта оборудования. После визита председателя Моссовнархоз выделил для «Явы» пять новых металлорежущих станков. Это была немыслимая победа. Рабочие не могли поверить своим глазам, когда станки пришли на фабрику. Подобное могло произойти только благодаря реформам Хрущева. Но это – достижения местного значения. Реформа не принесла серьезного повышения эффективности советской экономики. В чем состояла ошибка Хрущева? После проведения децентрализации управления надо было «отпустить» экономику. Нельзя было сочетать децентрализацию и директивную экономику, основанную на партийной системе.