Черепанов замолчал и строго, испытующе посмотрел на следователя.

“Стоит ли тебе говорить? – спрашивал его взгляд. – Поверишь ли?”

– Потом, – медленно продолжил он наконец, – меня укусила какая-то местная тварь. Ядовитая. Глушь, джунгли, администратор в панике, я в отключке… Вместо больницы отнесли меня к местному колдуну, он меня и выходил. А потом подарил бубен. Когда… – он на мгновение замялся, – когда я уезжал. На прощание.

– А теперь его украли? – уточнила следователь.

Черепанов молча кивнул.

– Вещь дорогая? – продолжила спрашивать Рыбкина.

– Как вам сказать… – замялся дирижёр, и Рыбкина вспомнила анекдот про “барабан Страдивари”, и она удержалась, чтоб не рассмеяться в голос.

***

– Ты, – сказал полковник, – рыба ещё молодая. Почти малёк! Тебе бы подрасти… Уверена?

– Да, Владимир Кириллович, – ответила Рыбкина. – Налицо связь. Все ограбления сделаны очень похоже. Да вы и сами видели.

– Видел, – полковник нахмурился. – Но шесть дел… ерундовых, конечно, но тебе, рыба, хочется в самом начале своей карьеры шесть висяков собрать? Там же все дела копеечные, хулиганство одно.

Рыбкина пожала плечами. Что тут ответить? Понятно, что дела сомнительные, что за раскрытие не сильно похвалят, а за провал будут долго нудеть. И все же, что-то смущало ее.

Наверное то, что всех потерпевших ее внутреннее зрение видело почти родичами. Все они… что-то могли.

Дирижер с бубном – он не говорил, но Рыбкина была уверена, что африканский колдун научил его чему-то своему, и бубен подарил не просто так.

Чокнутая девица, что во сне скакала по веткам в Волшебном Лесу, а заодно предвидела всякие мелочи.

Парень, что торговал оккультными вещичками – с этим разобраться сложнее, большая часть его товара – чистые сувенирчики, и все же, внутреннее око видело в нем таинственную силу.

Мужик, охранник в супермаркете – казалось бы, куда прозаичнее? И все же, Рыбкина видела в нем что-то дикое, первобытное и даже слегка страшное.

Толстая тетка с колодой карт Таро – тут и так все понятно.

И, наконец, вчерашний студент, а ныне оккультист и, возможно, сатанист.

Один лишь список наводит на размышления. К сожалению, почти все они скромно умолчали о том, что было похищено, а значит, предстоит встретиться со всеми и выяснить.

Маленькая лампочка еле разгоняла темноту погреба. Пахло прелой землёй. Лестница скрипела под каждым шагом.

Коростень медленно спустился в погреб.

– Ты куда это, на ночь-то глядя? – окликнула сверху жена. Коростень только мотнул головой и промолчал.

Взял с полки небольшую банку с темной жидкостью. Покачал в руке, приложил к уху, покачал ещё. Кивнул.

– Ты куда это? – повторила жена.

– Надо, мать, – негромко ответил Коростень. Лестница снова заскрипела под ногами.

Жена посмотрела на банку и покачала головой.

– Надо, мать, – повторил Коростень.

На свету жидкость в банке оказалась почти прозрачной и чуть желтоватой.

Жена отвернулась и пошла на кухню.

Коростень поставил банку на стол, открыл. По комнате поплыл запах крепкого самогона и лесных трав.

– Дедушка лесной, – пробормотал Коростень, – благо тебе за твои подарочки…

Глянул в окно. Там темнота, ничего не видно, только на миг показалось, что светятся во мраке два больших, чуть вытянутых глаза. Но тут же стало ясно, что это всего лишь отражение лампы в оконных стеклах. Стеклопакет двойной, и отражения два. Ничего необычного.

Коростень медленно, аккуратно, как ценное лекарство, налил самогон в стакан. До краев.

Жена вошла, молча поставила рядом тарелку с салом и черным хлебом. Поджала губы, пошла прочь, но у двери остановилась.

– Ты уж осторожен будь, – сказала она, – берегись.