Дама поднялась и величественно выплыла из кабинета. У выхода остановилась, оглянулась и негромко сказала:

– Вы можете видеть, но уверяю вас, на некоторые сущности лучше не смотреть.

– Не надо меня пугать, – спокойно ответила Рыбкина. – Не хотите говорить толком, не надо.

Она хотела добавить о том, что всё это таинственное словоблудие стоит оставить дамочкам, которым она гадает, но решила, что не стоит. Зачем? От Верещагиной ничего большего не добьешься, а пламенные слова хороши в книжках и кино.

Верещагина вышла.

***

– Ты в курсе, что за карты? – спросил Пал Палыч.

– Гадальные какие-то, – ответила Рыбкина.

Палыч, по прозвищу Динозавр, пожилой дядька, которого, по-хорошему, давно следовало отправить на пенсию. Владимир Кириллович выдал ей Палыча, как он выразился, для передачи опыта. Динозавр и в самом деле сразу взял на себя кучу рутины – писал одно и другое, напоминал о времени обеда, рассказывал сплетни, что ходят по отделению.

– Я в телевизоре смотрел, что на картах нынче не гадают, – сказал Динозавр. – Палочки какие-то кидают.

– Да глупости это все, – ответила Рыбкина. – Хотя, тетки к ней ходят, и деньги платят.

– Ага, – сказал Динозавр. – Костюмчик у ней недешевый. А взяли только колоду старинных карт.

Рыбкина кивнула. Она и сама об этом думала и никак не могла увязать одно с другим.

Ясно, что преступник делал что-то волшебное и недоброе, но тут перед Рыбкиной открывалась бездна ее невежества.

Что она знала о всех этих чарах? Ничего. Совсем ничего.

– Поеду я, Пал Палыч, – сказала она. – Попробую с Ильиным ещё поговорить. Кажется мне, что когда мы людей сюда зовём, они замыкаются и молчат.

– А к ним ко всем не накатаешься, – ответил Динозавр. – Воля твоя. Ты ж, Рыба, ведущий по этому делу. Мне тут поработать или с тобой?

“Больно нужен ты мне с собой, – подумала Рыбкина, – с дурацкими вопросами.”

Дар здорово помогал ей в работе, но видения и предчувствия в протокол не запишешь. Она потому и старалась никому об этом не говорить, чтоб не давать самой себе послабления – что бы ни подсказывало внутреннее чувство, все равно надо проверить и собрать доказательства. А дар покажет, где копать.

Но в то же время, от постороннего человека она все время ждала пренебрежительного отношения. Битва экстрасенсов, шарлатанство, да и просто “ты чего курила, рыба?”…

– Вы, Пал Палыч, оформите сегодняшний допрос и подшейте в дело. А я вернусь, ещё бумажек привезу, – ответила она. Обижать пожилого Динозавра не хотелось, но не тащить же его с собой. К счастью, Динозавр и сам не рвался в походы. От слов Рыбкиной он заметно повеселел и кивнул.

Ильин оказался совсем не таким, как Рыбкина ожидала.

По предварительным сведениям, это был торгаш. Покупал оптом китайское около-оккультное барахло и впаривал втридорога. Снабжая каждый кусок хлама подходящей историей. Древне-Вавилонские руны, совершенно настоящие, сделаны в Шень-Пэне…

А теперь это оказался серьезный человек с тихим голосом и мешками под глазами. Усталый, серьезный и не волшебный ни на йоту. Настолько обыкновенный, что когда он сказал о ее ясновидении, Рыбкина на миг растерялась.

– Вы, наверное, уже видели, – сказал Ильин. – Да, у меня забрали одну штуку. Монету удачи, мой талисман.

– Вы откуда… – следователь не должен показывать растерянность, но для Рыбкиной все это было слишком непривычно.

– Я чувствую, – ответил Ильин. – Вы видите, а я чувствую. Силы, энергии, иногда связи. Работа с этим ужасно утомляет, но я, наверное, попытаюсь теперь стать целителем.

– Вот как, – только и смогла сказать Рыбкина.

– Да, – Ильин пожал плечами, и вдруг внутреннее чувство почти завопило о том, что сейчас он скажет что-то важное. – Я решил бросить свой бизнес. Ложь это все и глупости.