– Я оплачу.

Стив лишь вздохнул с облегчением. Предложение друга было очень кстати, ведь все его сбережения таяли быстрее, чем мороженое на июльском солнце.

– О! – Венди вдруг оживилась, и ее глаза загорелись знакомым озорным огоньком. – Давайте в «Котелок»! Там у них…

Она захлопала в ладоши, словно вспомнив что-то чудесное:

– …пицца «Чародейская» с морепродуктами и настойки домашние! – она закружилась на месте. – И там же везде мои любимые горшочки с цветами, прямо как дома!

Действительно, «Котелок» был не просто пиццерией – это было место, где магия становилась почти осязаемой. Глиняные горшки с живыми растениями свисали с потолка, стояли на подоконниках и даже украшали туалетные комнаты. А аромат свежеиспеченного теста смешивался с пряными запахами перца чили, мяты и чего-то еще, совершенно волшебного.

Друзья охотно согласились. Их путь пролег мимо величественных фасадов недавно реконструированных старинных зданий, прежде чем они свернули в узкий переулок, где время будто застыло. Под потрескавшейся вывеской, выгоревшей за долгие годы под солнцем и проливными дождями, скрывалась неприметная дверь в «Котелок».

Заняв уединенный столик в самом углу, они уткнулись в меню и вскоре сделали заказ. Венди не выдержала:

– Ну и козел этот Симонс! – прошипела она, стуча кулаком по столу. – Нет, ну вы видели эту важную рожу? «Этика, конфиденциальность, не могу помочь»… Фу! Хоть денег не содрал, мелкое утешение.

Стивен осторожно положил руку ей на плечо:

– Слушай, мы правда ценим, что ты за нас горой. Это куда важнее любых ответов. – Его губы беззвучно зашептали слова, проговаривая защитное заклятие от мыслеворов. Лестер тоже поспешно нашептал его под нос.

– Ох уж этот твой дар находить нужные фразы, – ведьма скривилась, но в уголках ее глаз уже играли смешинки. – Ладно, забью на все, когда принесут мою клюквенную настойку и пиццулю.

Стивен не смог сдержать улыбки. В этом и была прелесть Венди – в ее абсолютной, неудержимой искренности. В то время как другие морщились от ее эксцентричности, он находил в этом особое очарование. Она могла среди улицы ахнуть при виде особенно пушистого кота, нарочно коверкать слова до неузнаваемости («пиццуля» вместо «пицца» было еще самым безобидным примером), или запросто завести разговор с придорожным цветком – и все это с такой естественностью, будто мир вокруг и правда был наполнен чудесами, достойными восторга. Именно эта детская непосредственность, словно искорка, сверкала в каждом ее жесте, делая ее неповторимой, забавной, неудобной и привлекательной одновременно.

Через несколько минут официант начал наполнять их стол: сначала появились бокалы с золотистой настойкой и темным элем, затем две дымящиеся пиццы – классическая с грибами и ветчиной, и «Чародейская» с морепродуктами. Венди моментально протянула руку к последней, приподняла край сырной корочки, убедилась в наличии креветок и довольно рассмеялась:

– Ну теперь-то жизнь налаживается!

Лестер, тем временем, уже достал телефон:

– Стиви, может сразу Николасу позвоним? Пусть поторопится с доступом к компьютерам.

– Дай хоть пару кусков проглотить, – застонал его напарник. – А то у Корсона привычка: давайте встретимся вот прям сейчас, вы уже опаздываете.

– А пока ты жуешь, убийца может искать новую жертву, – мрачно заметил бородатый некромант.

– Ой, да заткнись ты уже! – Стив швырнул в него салфеткой. – Хоть поесть дай спокойно, невыносимый ты человек!

Венди, с набитым ртом, весело наблюдала за перепалкой:

– Честное слово, когда я с вами у меня ощущение, что я пятилеток в песочнице выгуливаю. Только вместо детей два здоровых сорокалетних мужика, которые то лопатками машут, то песком друг друга обсыпают.