– Я грешник, – упрямо твердил свое монах. – Да разве меня праведником кто обзовет. За мои прегрешения назвать меня праведником только лицемер подлый сможет. Грешник я. Великий грешник.

– Нет, праведник ты! – яростно опровергал его мнение хозяин. – А если и нагрешил чуть-чуть, то сегодня все искупишь. Убьешь змея, спасешь людей и чист ты перед Богом. Согласен на битву великую ради спокойствия всеобщего выйти? Согласен, подвиг во имя народа нашего совершить?

– Согласен, – кивнул Батюшка. – Всё искуплю, ради спасения народа нашего. Говори скорее чего делать надо, старик!

Старик удовлетворенно кивнул головой, на лавке немного поерзал и достал из-под стола огромный кривой нож.

– Вот оружие тебе для святого дела. Иди, убей змея, пролей кровь нечистую, спаси народ наш.

– Как Георгий Победоносец пойду, – со слезами на глазах принял Иван из рук хозяина нож и поплелся на улицу.

Старик догнал его в сенях, помог укрыть нож на поясе под шубой и, взяв под руку, куда-то повел. У Батюшки в голове все смешалось: и небо синее, и солнце яркое, и безобразный лик старика на фоне белой стены. Всё смешалось, но одна мысль металась среди этого нагромождения видений хмельного рассудка.

– Надо поразить змея! – словно молот по наковальне стучали эти слова в голове монаха. – Избавить надо народ наш от нечисти поганой!

Он не знал, куда они шли, он только послушно передвигал ноги, ведомый крепкой рукой старика. Когда они укрылись за какими-то обгорелыми бревнами, Ивану опять захотелось говорить, но старик жестом остановил его и посадил на холодный камень. Сколько просидел батюшка на камне, ему было неведомо, он бы просидел еще, однако старик дернул его за плечо, рывком поставил на ноги и вытолкнул на желтую дорожку. Навстречу Ивану по этой дорожке быстро шагал человек в богатом кафтане. Батюшка пригляделся к нему и увидел под шапкой желто-зеленую змеиную кожу, а изо рта чудовища выскочил длинный раздвоенный язык. Язык становился все длиннее и длиннее, потом вдруг лег Ивану на плечо и, наверное, ужалил бы смертельным ядом, если бы монах не выхватил из-за пояса нож. И осталось ему только вонзить его, змею прямо в грудь, но тут что-то сильно ударило ему в плечо да потащило куда-то в сторону. Там в стороне упал Батюшка лицом в холодную грязь, повернулся на бок, подтянул коленки к животу и уснул крепким беспробудным сном.

Глава 8

Увидев нож в руке пьяного мужика, Дмитрий Иванович неведомо почему, вдруг смутился, руку отдернул и прикрыл от страха глаза.

– Ну, вот и отжил, – промелькнула, словно искра от костра в вечернем небе жуткая и неприятная мысль. – И поменять ничего не успел. Сейчас рассечет мне грудь острый кинжал и всё. А все-таки обидно от такой нелепой смерти будет. Что люди про меня скажут?

Однако не суждено было кинжалу в груди княжеской побывать, ухнуло что-то в темноте, крякнуло, и когда Дмитрий Иванович открыл глаза, перед ним стоял широко улыбающийся русоволосый парень, а мужик неподвижно валялся в грязной луже.

– Ты кто? – строго спросил парня князь.

– Василий я, – радостно отозвался парень. – А еще меня все Валуем на Москве прозывают. Как деда моего.

– Так ты ж что ж, Тимофея Валуя внук?

– Он самый.

– Молодец, спасибо тебе. Молодец. Дед твой молодец был, и ты молодец вырос. Ты, вот что, приходи завтра ко мне в терем, я тебя на службу к себе возьму. Мне вот такие молодцы нужны, а не те, которые спотыкаются на каждом шагу.

Князь хлопнул своего спасителя по плечу и тут неведомо откуда, словно стая воронья на павшую лошадь явился под княжеские очи народ. Все прибежали. Стольник Ваня с разбитым носом, дружинники из ближнего круга и даже Иван Родионович Квашня выскочил неизвестно откуда, тяжело отдуваясь и поминутно стирая со лба обильную испарину.