У Ветлицкого вдруг защемило сердце.

– Бедный пацан! – прошептал мужчина, жизнь которого всегда была сытой, комфортной и безоблачной.

Всю следующую неделю он пытался отследить судьбу сына. Напрасно. В пятилетнем возрасте его усыновили. За минувшие с тех пор годы в местном архиве было два пожара, уничтоживших все концы.

– Богатеи его забрали, – наморщила лоб детдомовская нянечка баба Клава, которая в свои семьдесят еще работала. – Он – такой солидный, в шляпе, с крокодиловым портфелем и авторитетным животиком. Она – молодая, красивая, в норковой шубе до земли. Посадили Андрюшку в иностранную марку с водителем и укатили.

– А откуда они приехали, случаем, не знаете? – поинтересовался Ветлицкий, совершенно не надеясь на информированность бабульки.

– Местные, – выдала она вдруг. – На номерах их блатной машины стояли буквы нашей области.

«Попал наконец-то в хорошие руки, – обрадовался за сына Ветлицкий. – Стало быть, сейчас не бедствует. Как бы это проверить? Ведь ему наверняка поменяли фамилию и отчество… А вдруг нет?».

Несколько дней Андрей Иванович провел в мучительных раздумьях. В конце концов, решил, что ничего не потеряет, если пробьет всех проживающих в области Андреев Андреевичей Андреевых 1983-го года рождения.

Результат адвоката ошеломил. Исходным данным соответствовал всего один человек, проживающий в элитном жилом комплексе «Парус», в одном доме с ним. Да если бы только в доме – на одной лестничной площадке!

Андрей Андреевич Андреев уже шесть лет был ближайшим соседом Ветлицкого. У него был совместный бизнес с Германией, и дома он бывал редко. Общались они мало, в основном, в лифте: «здрасьте – до свидания», «как дела? – все о`кей», «опять в командировку? – волка ноги кормят». А вот со Светой, его супругой, и пятнадцатилетним сыном Ванькой Андрей Иванович очень ладил.

Иван часто бывал у него в гостях, читал книги из его библиотеки, играл с ним в шахматы. Как правило, выигрывал. Ничего удивительного: парень с четырех лет увлекался «гимнастикой ума», в шесть стал заниматься в шахматной школе, неоднократно выигрывал золото на этапах детского Кубка России, был кандидатом в мастера спорта. Это тебе не «убедительная победа на первенстве Дубровицкого района среди школьников».

«Таких совпадений не бывает, – подумал ошарашенный Ветлицкий. – Столько лет жить рядом с сыном и внуком и не услышать голоса крови. Только такой пенек, как я, мог не заметить, насколько Андрюха похож на меня и как тянется ко мне Ванька. Не обратить внимания на то, что внук любит басни, коллекционирует марки с изображением животных, ходит на все спектакли местного ТЮЗа… Надо завтра же заскочить к Андреевым, подарить пацану кляссер с моими старыми марками и осторожно разведать, почему приемные родители не сменили Андрюхе фамилию и отчество».

Вечером, после работы, Андрей Иванович заглянул к соседям. Иван был дома один и страшно обрадовался визиту Ветлицкого. Они пили чай с принесенными адвокатом плюшками, рассматривали коллекцию марок, беседовали о генеалогическом древе Андреевых. О том, что его отец – усыновленный ребенок, Ваня понятия не имел. Дедом своим он считал покойного Андрея Платоновича Кизякова – бывшего директора Центрального рынка, бабушкой – бывшую актрису Драматического театра Нину Аркадьевну Андрееву, проживающую сейчас в Германии с новым мужем-бизнесменом, учредителем российско-германского предприятия «Азимут».

В ходе беседы с внуком Ветлицкий нашел ответ на мучивший его вопрос. Фамилию и отчество новые родители Андрею не поменяли по причине того, что нечего было менять. Отчество мальчика совпало с именем нового отца, а фамилия последнего была настолько неблагозвучной, что от нее в свое время отказалась даже Нина Аркадьевна, оставшись на своей девичьей. Оно и понятно: актриса Андреева звучит куда приличнее, чем актриса Кизякова. Вот и решили оставить парню его фамилию, поскольку новая мать оказалась его однофамилицей.