Я ни на что не надеялась, потому что это был уже седьмой раз. Но неожиданно преподаватель посмотрела мне прямо в глаза и, вздохнув, кивнула. Это что, я ее так достала, что она согласилась помочь? Или вспомнила, наконец, что это ее работа? Так, Декада, спокойно. Мне безумно хотелось высказать ей все, что я думаю о ее работе, или хотя бы от души хлопнуть дверью, уходя, но… Я сдержалась. Оно того не стоит. В конце концов, это она мне нужна, а не я ей, так что придется подчиниться.

Женщина вышла в небольшую подсобку, а вернулась уже с двумя книгами, которые тут же сунула мне в руки.

– Вот. Сделайте по ним конспекты и выучите их. Этого хватит, чтобы сдать экзамен. А теперь, прошу вас, госпожа Джонс, покиньте мой кабинет и закройте дверь с другой стороны.

– И на этом спасибо, – буркнула я, выходя из аудитории, и все-таки хлопнула дверью от души. Фух, как приятно! Какая она все-таки хамка! В комнату я пришла в скверном настроении. Буквально кинула выданные книги на стол и с размаху плюхнулась на кровать лицом в подушку.

– Да чтоб вас всех!

– Ты чего? – голос Каролин звучал удивленно. Я подняла голову с подушки и издала страдальческий вздох, направляясь к столу.

– Достали! – выпалила, хватая первую попавшуюся чистую тетрадь с полки и раскрывая ее на первой странице. – Как я должна сдать эти дурацкие экзамены, если преподаватели меня ни во что не ставят и постоянно от меня отмахиваются?!

Каролин промолчала, а я раскрыла первую книгу и начала писать конспект, параллельно выплескивая свой негатив лучшей подруге.

– Ректор этот новый… Самый умный, ага! Почему-то раньше никого не волновали мои знания, а тут раз – и на-те, ты должна, мол, это все знать!

– Ну, вообще-то, он прав… – робко произнесла девушка, и я метнула в нее недовольный взгляд. – Не смотри так. Это правда. До этого ректорами были Уильям и Михаил, они… ну, в общем, не очень заботились о твоем обучении.

Я вздрогнула от ее слов. Черт. Она ведь права. Но волну моего недовольства было невозможно остановить. Несмотря на правоту Каролин, я все равно насупилась и недовольно посмотрела на нее.

– Я же просила не произносить это имя.

Каролин нахмурилась и отвела взгляд, нервно теребя прядь белоснежных волос.

– Я знаю, но… ты знаешь, что не сможешь сбежать от реальности. Это нужно просто принять.

– Нет! – чуть громче, чем хотелось бы, закричала я, откидывая от себя тетрадь с конспектом, от чего ручка проехала по уже написанному, оставляя неприятный черный след. – Лин, ты же моя подруга, почему ты не можешь просто сделать то, что я прошу?!

Девушка вздрогнула от моего крика и тоже поднялась на ноги. Она выглядела испуганной. Попыталась взять меня за руку, но я отшатнулась, за пеленой гнева не видя даже комнаты перед собой. Только ее. Все вокруг будто замедлилось, и я видела, как Каролин дернулась, будто я только что дала ей пощечину.

– Друзья нужны для того, чтобы говорить правду, когда никто другой не скажет.

Она подняла на меня глаза, в которых, казалось, вот-вот выступят слезы. Но я не осознавала, что говорю. Мне хотелось только выплеснуть эмоции из себя, чтобы перестало так жечь в груди что-то темное.

– Тогда это не дружба.

Я схватила со стола телефон и, развернувшись, быстро вышла из комнаты. Остановилась только возле входа в оранжерею и вдруг осознала, что все это время не дышала. Несколько раз судорожно выдохнув и вдохнув, я села на лавочку в оранжерее и схватилась за волосы. Зачем я это сделала?! Я так обидела подругу, хотя могла просто промолчать. Но что-то внутри меня не хотело молчать. Не хотело сидеть сложа руки, пока она заявляет, что я не права. Ведь подруги должны поддерживать друг друга, что бы ни случилось, разве нет? Почему тогда Каролин этого не сделала?