Держит за пламя внутри тесноты -

Образ культуры по верному краю,

Долями света не встало вопросом,

Жить ли тебе на обычном раю,

Или бежать за искомым прогрессом

Над одноличным умом из печали,

Верностью схожей тоски и преграды,

Всё сомневаясь от этой борьбы,

Ты разбираешь тот атом на завтра

Мерой укора и видимой гласностью,

Болью порока над слогом пера,

Чтобы сомнению верить спокойно,

Дав объективности сложное горе

И перерывы на тонком аду.

Не меркнет звон волнительной печали,

Отступит частый разговор души,

Что оставляет времени на чай,

А мыслью собирает ужас полный.

Настало переливом жизни – мчась -

Идти, внутри обратной цели мира,

Ему стремится выжить, что учить

Понятный формы диалект – других.

Не отвечает завтра из утех

Давно потерянное сердце – перед

Своей иллюзией бежать, чтобы нести

Тот ужас мысли на краю звезды.

Стоящей заревом, окутанной метелью

Вобрал остаток злой души – опять

И воплотился в чувствах перед теми,

Кто думает отнять её виток.

Не ждать, но верить образу души,

Что мыслью познаёт сознательное время,

Желания и мании излить – наоборот

Культуру равновесия из этого ума,

Тебе вопросом ждало – это время,

Влиятельному вздоху прошедшей чистоты,

Что ты – его потерянное, ложное забвение

И шепчешь по иллюзии свободы темноты.

Померкнет звон на переливах цели,

Там стала предстоять условием – одна,

Мгновению особенная явь её – потери,

Искусства историчности влияния ума.

Не став на прозе – образу печали

Вести весь этот свет другой тоски,

Ты призываешь вольностью мечты -

Свои чувствительные тени в темноте.

За потом от холодного простора

Возникнет квант дородной тишины,

Он звон гораздо дальновиднее укора,

Перед мечтой другого разговора,

Где ты услышал вечностью – мечты.

А мысли – все твои потери

Устроят переливом сон из звёзд,

Оставшись миром упоительного времени

Внутри пародии из нежности его -

Проносят воли шаг – ему другой,

Такой же временем оценки из любви,

Но историческое формы на благах -

Твои культуры мысли в именах,

Им пишут заготовленные тени.

Оставшись упоительной, как звон -

Печалит лишь осмысленное я,

К нему за переливом отойдя -

Ты ждёшь таинственное формы бытия.

Где звёздный логос на краю его беды -

Не вся история у моды идеала,

Она укладывает времени – начало

На этом сне другой основы мысли.

Причислит имена им, как любовь,

Вонзив искусный шарм манеры времени

На этом облаке знакомой теплоты -

Погода солнечного века перед мыслью.

Струясь и пробегая – ей во мне -

Осталось только думать переливом,

Что историческому чувству в темноте

Своей пародии на той любви – в вине.

Сиреневой огранкой светлых лет

Идёт фатальный розыск бытия,

Диктует праву символичный свет

И страх реальности немного отойдя -

Твоя модель иллюзии из нас,

Существования строптивых, светлых глаз,

Что обнимают вечностью глядя

Свободу диалекта к прозе мира.

Ты провожаешь дерзостью века

И статус мысли обернёт восход,

Пока культура в сумерках грядёт -

Свои печали времени под тенью.

Близка морали в смертной тишине

Моделью славы гласной на себе -

Своя фатальная презумпция в вине

Иллюзий фактов в гордости за время.

Несёт сиреневой огранкой через свет

Свои утраты дум и лёгких лет,

Пока затронут квантовый манер

Искусственного мира между нами.

Ты сохраняешь сумерки в словах,

Где жизнью бытия – ты только страх

На верности писателя, как сон

Внутри морали сложного укора.

Проводит диалект судьба – она,

Что воздухом формальной тишины

Залита комната и время в праве сна,

Где затемняет в верности любви -

Твои картины мнимого веселья,

Под свод готической иллюзии идти,

Куда – то миром уготованной на нас -

Любви – из поколений права мира.

Глашатай проз на переливах фраз