— Вы что застыли? Проблемы с инстинктами выживания? Попрыгать на месте, помахать руками? — раздается бодрая речь Антона, и мы отмираем. — Жень, ну, я понимаю еще Вова, с ним-то рядом точно всегда был тот, кто мог за него и потрясти, и помахать! Но ты-то? Девочка, пережившая столько зим! 

Страх отступает.

Приходит понимание, что, благодаря Антону, мы с Вовой всегда огибаем острые углы и проблемные ситуации наших отношений, в которых могли бы не просто увязнуть, но и утонуть.

— Тош, — пытаюсь начать разговор я, но Вова оказывается быстрее.

— Почему твоя племянница... Таня называет Женю ТВОЕЙ НЕВЕСТОЙ?

Локоть правой руки Антона совершает движение, указывающее на проверку наличия телефона в кармане куртки, затем он осматривает пространство вокруг нас, а следом в своей наглой неподражаемой манере переспрашивает:

— А почему нет? — и его бровь взлетает вверх.

При этом и мне, и Вове вручается по стакану горячего ароматного кофе.

— Потому что мы договаривались.

— Вов, расслабься и пей, — отмахивается от его претензии Тоша. — Таня видела фото Жени один раз. Я отправлял сообщение, когда она запрыгнула мне на шею. На вопрос «кто», я ответил «подруга». Все. Достаточно? — интересуется он у Вовы. — С кем она была? — поворачивается он ко мне. 

— С Артуром, — делюсь я своей догадкой.

— Ну вот, с двоими вы уже знакомы, — довольно хмыкает он. — Как вы от них избавились? Соврали ребенку? Как не стыдно, Владимир Николаевич! — Тоша отпрыгивает в сторону, не позволяя Вове схватить его за капюшон.

— Никитин, сегодня я уже предупреждал тебя, второго раза не будет.

— Я определилась с елкой! — встреваю между ними я, изо всех сил пытаясь предотвратить ненужное столкновение.

Да, моя плата за «двоих». Амортизация во всей красе. Но, черт, она стоит каждой минуты, проведенной втроем! 

До Нового года... а потом нужно будет что-то решать.

***

— Жень, ее привезут, поднимут, и если ты так сильно хочешь, я лично установлю ее в крепление, — поясняет мне Вова процедуру доставки елки с учетом всех всплывших нюансов.

— В следующий раз, детка, прописывай детальный сценарий, внесем его в наши ролевые игры. Сейчас же, как я понимаю, ее зеленая макушка должна была торчать между тобой и Вовой, а в салоне — витать непередаваемый аромат хвои.

— Да, Антон! Именно так! — отфыркиваюсь от него я.

— Так я не против! Но размер машины ты явно не учла. Вов, а куда это мы едем? — отвлекается от очень «продуктивного» разговора Тоша, внимательно разглядывая окрестности в окно. — Ты решил оставить меня на безлюдной трассе, в надежде, что я не найду дорогу домой?

— Тош, я бы оставил, если бы у меня не было абсолютной уверенности в том, что ты окажешься дома раньше нас. А ты ведь... окажешься!!! 

— Тогда куда?

— К себе.

— Ха... На хрена? — теперь по-настоящему настораживается Антон, и мне в который раз за вечер приходится растаскивать их по виртуальным углам ринга, начиная с вдохновением вещать о своих идеях декора елки.

— У нас в детстве все было предельно просто: одна и та же елка, начиная с того момента, как я себя помню. Игрушки — наше художественно-прикладное творчество из детских садов, школ и конфеты. Очень удобно! К завершению праздников декор редел, и убирать это дело было проще простого. Теперь мама, конечно, отрывается, — по-доброму смеется Антон. — Скоро из-под игрушек и елки видно не будет, но ей нравится, мелким тоже, тем более при их непосредственном участии появляются места для новых экземпляров.

— А у моей мамы сохранились еще прабабушкины. Когда была маленькая, их вешали на самый верх, и они были, как какое-то недосягаемое чудо, — с умилением вспоминаю я свои детские ощущения от разглядывания атрибутов новогоднего волшебства. — Но что самое интересное, когда доросла до того, что смогла до них дотянуться, чудо не исчезло! — по-дурацки щурюсь я, извлекая из памяти образы сверкающих в огнях гирлянд и игрушек.