Когда к ней вернулась горничная, она уже собирала вещи в небольшую дорожную сумку.

– Вы куда-то собираетесь, ваше высочество? – испуганно спросила Векира.

– Мне надо попрощаться с матерью, – Мирела не сомневалась, что слуги уже знают, зачем приезжал Узиил. Она постояла в задумчивости: всё ли она взяла, что понадобится на первое время?

– Вы не можете ехать, ваше высочество, – тихо, но горячо заговорила девушка. – Если Даут сообщит о вашем побеге королю, он казнит вас!

Мирела рассеянно ответила, задумчиво потирая лоб.

– Даже если казнит – я всё равно поеду!

– А как же мы? Как же мы, ваше высочество? – запричитала горничная, услышав, что госпожа готова нарушить приказ, даже если платой за это будет ее жизнь. – Вы умрете, а с нами что будет? Разве вы не знаете, что вы наша единственная защита!

– Эль-Элион наша защита, – произнесла принцесса уверенно. – Не смей. Никогда не смей говорить иначе. Я еду.

Векира испуганно отступила. Мирела внимательно посмотрела на служанку.

– Мне нужно одно из твоих платьев, чтобы никто не узнал меня. Принеси немедленно, – девушка беспрекословно исполнила просьбу. – Помоги! – потребовала принцесса, поворачиваясь к ней спиной, чтобы та расшнуровала корсет. Переодевшись, Мирела подхватила вещи, накинула плащ и, приказав напоследок: – Не выходи из комнаты! – решительно покинула спальню.

– Я-то не выйду, – поджала губы Векира, зная, что ее уже не слышат. От страха ее охватил озноб. – Да ведь сюда кто-нибудь зайдет.

Мирела шла узкой темной галереей. Этот замок Зулькад – настоящая тюрьма. Дворцы, в которых Мирела провела детство, другие: светлые, с большими окнами, в которые проникает солнечный свет, со стенами, расписанными великими художниками, украшенными золотом, хрусталем и мрамором… А здесь мало того, что окна – не окна, а скорее бойницы, так еще и графиня будто специально зажигает мало факелов, поэтому в галереях мрачно и днем, кажется, что в темноте прячется враг.

Мирела вздрогнула, проходя мимо ниши, в которой стояли доспехи одного из владельцев замка. Казалось, рыцарь пошевелился, желая помешать ее побегу. Принцесса зажмурилась и оставшееся расстояние до лестницы преодолела почти бегом. Во дворе поискала слуг, но все словно спрятались. Девушка помчалась в конюшню, подошла к белой лошадке, подаренной когда-то отцом. Теперь она уже состарилась, но до замка матери донесет – не так уж и далеко. Мирела погладила лошадь по морде.

– Милая моя Снежка, ты ведь поможешь мне, правда? – провела ладонью по крупу и тут же сообразила, что не сможет оседлать лошадь, если не появится конюх. – Щутела! – позвала она негромко. – Щутела! Сейчас же иди сюда, – никто не отозвался. – Щутела, я пожалуюсь графине, что ты где-то прячешься, когда надо работать!

Эта угроза подействовала, появился бородатый конюх в старом камзоле.

– Векира? – неуверенно спросил он.

– Это я, Щутела, – принцесса чуть приподняла капюшон, чтобы он узнал ее. – Оседлай лошадь, – потребовала девушка, добавив металла в голос. Конюх не сдвинулся с места. Переступил с ноги на ногу. – Ну? Чего ты ждешь? – возмутилась она.

– Вы извиняйте, ваше высочество, но вы же знаете, что не велено. На вас блажь напала, а попадет потом мне.

– Щутела, об этом никто не узнает, – прошептала Мирела.

– Да как же… Не узнает. Что ж Даут подумает, что вы сами лошадь оседлали? Да вы и седло-то не поднимете…

– Щутела, мне нужна помощь.

– Да и мне нужна помощь, ваше высочество. Меня-то кто от виселицы спасет, когда узнают, что вы сбежали? Вам и по замку-то ходить запрещено, а вы вона куда собрались…

– Ах вот как… – оторопела Мирела. – Ты теперь Дауту помогаешь королеву убить? – Щутела обиженно засопел от столь несправедливого обвинения. – Я сама оседлаю лошадь, – она прошла к седлу, но не смогла оторвать его от земли – согнулась от тяжести.