– Что ж, идем. И не говори о делах при наших женщинах. Им об этом знать ни к чему.

Ялмари полагал, что Полад напрасно ограждает от всего мать и сестру. Первая посчитает, что не так уж нуждается в нем, а второй когда-нибудь предстоит занять трон, и она должна готовиться к этому заранее. Не всегда же ее будут опекать. Но он не привык спорить с телохранителем.

17 юльйо, замок Зулькад, Кашшафа

Ночь пролетела незаметно. Рекем проснулся оттого, что в комнату кто-то вошел. Он быстро сел на кровати, ладонь легла на рукоять меча. Но тревога оказалась напрасной: Щутела застыл на пороге со стопкой одежды.

– Разбудил я вас, господин. Извиняйте. Я к такой работе не приспособлен, а хозяйка не велела других слуг пускать к вам. Сердится на принцессу, значит. Вот наша голубка и попросила меня. Тут одежда вам. Вроде должна по размеру подойти. Она как узнала, что вы без слуг да без вещей, так и обеспокоилась сразу. И еще велела, чтобы вам комнату на господской половине дали, потому как вы маркиз. А хозяйке и не понравилось, вроде как она распоряжается. Так комнату вам всё ж таки дали. Я так думаю, хозяйка не сердится, а только вид кажет. Что вдруг, чтобы король наш не осерчал. Так я вам одежду оставлю, а после того провожу в новую комнату вашу. И без слуги вам значицца придется. Дадите прачке одежу, она постирает. А что вдруг – так меня зовите.

– Хорошо, – Рекем отбросил волосы. – Оставь одежду здесь и принеси воды умыться.

– Эт я зараз, – конюх будто обрадовался. Он прошел в комнату, положил стопку на стул. – А то уж принцесса дожидается.

– Она послала за мной? – Ароди вскочил, передумав умываться, но Щутела успокоил.

– Она-то не посылала, а видно, что ждет.

– Как видно? – уточнил Рекем.

– Да видно и всё, – Щутела махнул и вышел, забрав медный таз. Вскоре принес чистой воды и тут же опять ушел.

Рекем успел наскоро ополоснуться в тазу, когда конюх снова заглянул:

– А кушать, стало быть, с принцессой. Она только и ждет, чтобы вы значицца пришли.

Рекем выругался в сердцах. Почему бы этому дураку сразу всё не объяснить? Он тут прихорашивается, а принцесса сидит голодная.

В коридоре ждал тот же конюх. Заверив, что отнесет вещи в другую комнату, он вновь повел маркиза на аудиенцию.

Мирела ожидала в гостиной. Напротив большого камина из белого камня стоял простой деревянный стол. Когда вошел Рекем, принцесса встала:

– Доброе утро, маркиз Бернт, – он тут же склонился на колено, а девушка возмутилась. – Нет, это невозможно. Если вы собираетесь падать на колени каждый раз, я не буду приглашать вас к себе. Немедленно поднимайтесь и садитесь завтракать.

Рекем не поверил в эту угрозу. У принцессы так мало гостей, что вряд ли она откажет себе в удовольствии пообщаться с ним из-за того, что он приветствует ее согласно этикету. Она всё равно будет приглашать Рекема, а он будет падать на колени. Не только как перед принцессой, но как перед хрупкой девушкой, которая смогла сказать «нет» королю, которому даже самые смелые говорили «да».

Он сел за стол, на который горничная уже постелила скатерть и теперь расставляла различную снедь. Луч солнца, неизвестно как пробравшийся сквозь узкую щель окна, отразился от золотой чайной ложки и брызнул в глаза маркизу, разом отбросив его на год назад.

…Солнечный луч, отразившись от позолоченного бока графина с вином, резанул глаза. Рекем отодвинулся чуть в сторону. Он, почти не дыша, слушал брата, но тот вдруг умолк, хмуро кусая губы.

– И ты не склонился перед ней на колени? – подтолкнул его Рекем. Он всегда был очень сдержан в проявлении чувств, но сейчас не мог не восхищаться братом.