А я виноват, что мой отец – проезжий молодец?! Я его сроду не видел, не слышал. Меня мать в одиночку воспитывала, повариха в столовке для строителей! Так чо, меня через плечо?!

А на каких тачках паразиты эти рассекают, видел? С какими, блин, телками?

Да что я тебе говорю, ты же про тачки лучше знаешь, навидался на своей бензозаправке…

– Ох, навидался! – соглашался Витёк, прихлебывая пивко, сочувственно кивая тяжелеющей головой и роняя, по ходу: «Капитализм, мать их!»

– И чего-то делать надо с этим, братан! – горячился Агеев

– А чего, Артём, делать, отца твоего искать? – откликался пьяненько Витёк.

Агеев злился:

– Вшей у своей тёщи поищи, знаешь в каком месте?

Справедливость надо искать, понял?!

Но потом успокаивался, хлопал нахмурившегося Витька по плечу, придвигал к нему закусь.

Последний тост произносил умиротворенный Витёк, подняв кружку над табуреткой с мусорным остатком гаражного банкета:

– За капитализм с человеческим лицом, а не с хищным оскалом моей тёщи!

Хоть немного да сбрасывали мужики негатив в процессе пивотерапии. Легчало.

* * *

Но однажды Агеев застал в гараже гостя – черноватого, вертлявого мужичка в вязаной шапочке, с лицом будто из резины: оно то сжималось в гармошку, когда он заходился в скрипящем хохоте, то растягивалось и становилось ровным, как хорошо прожаренный блин, с чёрными сверлящими глазками по краям.

Гость сидел на Агеевом месте, а для Агеева Витёк приготовил поставленный на попа деревянный ящик. Посреди закуси, явно принесенной гостем, – нарезки какой-то колбасы, кусманов ржанухи, соленых бочковых огурцов в пластиковом коробе, – стоял бутылек с можжевеловой водочкой!

Кружку незваный гость принёс свою – металлическую, блестящую.

Агеев был задет, что Витёк усадил не знай кого на его чурбачок, что на грудь они с этим залетным уже явно приняли без него, и смотрел на гостя исподлобья.

– Ты ваще кто? – спросил он недружелюбно чернявого, когда тот в кружки с пивом одинаково точными движениями добавил можжевеловой, не спросивши ни у кого.

– О, это вопросец! Философский, можно сказать!

Глубинный! Но давайте позволим этому напитку, порождающему дружелюбие, создать обстановку для интересной беседы.

Агеев ошарашенно смотрел на этого неизвестно откуда взявшегося чувака, судя по странной речи его, не из дружбанов Витька с автозаправки.

Выпили, конечно. Напиток колючим ершиком прошёлся по организму Агеева, и ему жуть как захотелось, сказать что-нибудь этакое, с крутым вывертом, и маленько осадить приблудного этого умника.

Но тот опередил:

– Ну вот, хорошо сидим, в тёплой компании!

Так ты хочешь знать кто я такой? Ну исповедью обременять не стану. А так, если простенько, незатейливо, то я …типа менеджер Особого назначения. Опросы провожу, чем народ живет, чем, может, недоволен, потому как есть такой фонд «Помощь недовольным», и я его, можно сказать, представитель.

– Ты чего травишь?! Помощь недовольным! Да какая ещё помощь от какого-то Говнофонда, когда справедливости не дождёшься от Бога даже! Вот скажи, умник ты долбаный, почему Он одним такой талант даёт, что им всякие шикарные идеи в голову заходят, ну, к примеру, альтернативную рыбу или мясо выдумать, то есть вместо натуры – из силоса какого-то фальшак наворотить на радость этим полудуркам веганам, и они на том и поднялись и баблом карманы набивать стали… А таким, как мы с Витьком, – ничего и никогда! Нас ведь, как мурашек в траве, никто не замечает, а вокруг них – журналюги с телекамерами, микрофонами, на них девки вешаются гроздьями… Они в почёте, такие, блин, герои бизнеса, с ними мэр ручкается!