Да, это не та работа, о которой она мечтала, но на первое время очень даже неплохо. В отеле было всего десять номеров. Вряд ли тут когда-нибудь будет полная загрузка, а привести в порядок пару-тройку комнат она сможет часа за два. В итоге – больше половины дня девушка сможет проводить с Эви, Беккой и Эллой.

Разговор с подругой все не шел из головы. Еве хотелось узнать подробнее о Уилле, однако она боялась, что, напомнив о нем, снова разбередит рану на душе Эллы, а этого делать никак нельзя. Сегодня утром Сара и так отчитала ее за то, что они довели девушку до очередного нервного срыва. Допускать этого в дальнейшем чревато последствиями. Как же выудить у Эллы информацию, при этом не доводя ее до истерики?

Около полудня, отчитавшись перед мистером Шелдоном о проделанной работе и получив в ответ сдержанный кивок и несколько заработанных купюр, Ева со горделивой улыбкой выскочила из мотеля. По дороге домой она позвонила матери и рассказала о новой работе. Если Сара и имела сомнения по поводу уборки номеров за незнакомцами, решила все же не высказывать их и порадовалась за дочь. В конце концов, работа не тяжелая, график удобный. Вполне неплохо для Рэйнвуда.

– Как Элла? – осторожно поинтересовалась Ева, боясь вновь пробудить недовольство матери. Сара тяжело вздохнула.

– Врач удвоил дозу успокоительного. Сейчас она почти все время спит. Ей нужно восстановить силы.

– Она не будет присутствовать на похоронах, да?

– Конечно, нет. Мы не хотим новой волны истерии.

– Не представляю, какого ей: потерять любимого человека, да еще и не иметь возможности в последний раз увидеть его.

– В гробу? Не думаю, что это хорошая идея. Ева, Элла сейчас на грани. Одно неверное слово или действие – и она может лишиться рассудка. Похороны не стоят того.

– Да, ты права…

На глаза навернулись слезы. Элла запомнит Рона живым, веселым, улыбчивым парнем. Ей не придется видеть его обездвиженное, мертвое тело. Она не будет стоять на кладбище, среди сотен могил, наблюдая, как гроб с телом ее любимого человека опускают в яму и забрасывают землей. Элла не услышит рыдания его родственников и друзей. Возможно, благодаря этому она будет продолжать верить в то, что он жив. Рон просто уехал. Надолго. В глухую местность, где нет ни мобильной сети, ни почты. Да, он не сможет связаться с ней, но он жив. Где-то там. Жив, а не захоронен на старом кладбище неподалеку от центрального парка, где они любили прогуливаться после школы.

На мгновение промелькнула мысль не идти на похороны. Еве тоже хотелось забыться и заставить себя думать, что Рон жив, и все происходящее – дурацкий розыгрыш. Но, как бы она не пыталась, мозг уже отказывался от иллюзий. Он принял реальность. Рона больше нет. И не прийти к нему на похороны, не проводить в последний путь, не попрощаться – было бы предательством их дружбы.

Ночью запах города был особенным. Нос то и дело улавливал старые, давно забытые ароматы. У набережной дул прохладный ветер вперемешку с запахом тины и речной воды, в парке стоял аромат вековых елей и свежескошенной травы, старый склад у рынка разносил по округе вонь несвежего мяса и залежавшихся подгнивших фруктов.

Маркус уверенным шагом двигался по безлюдной улице. Даже спустя тридцать лет он прекрасно помнил маршрут. Сквозь практически кромешную тьму взгляд выцепил неприметную железную дверь в одном из заброшенных бараков. Когда-то это был подвал, где жильцы хранили сломанные велосипеды, инструменты, старые вещи и ящики с ненужным барахлом. Со временем власти решили, что дом уже не пригоден для жилья, людей расселили, и про него быстро забыли. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.