Микайла, усмехнувшись, спросил у дворецкого

– Зверек точно не вспомнит, что извлек из тыквенного черепа во время Ритуала Большой Стирки?

– Сэр! Полоскун даже не вспомнит, что был здесь, в Ритуальном зале! – заверил Бэррим повелителя.

– В таком случае, господин дворецкий, вынесите енота за дверь, к охране: пусть кто-нибудь оттащит его в караулку стражей, чтоб отоспался, трудяга… – распорядился черный маг. – А как вернетесь – займемся уже лицезрением трофеев. А то я уже изнываю от нетерпения…

Микайла решил, что изучением вещи, накрытой колпаком-клошем, следует заняться в самую последнюю очередь. Как он выразился: "Самое сладкое – на потом". Так всегда делалось в обожаемых отроком лубках о приключениях рыцарей и боевых магов. И юный чародей не имел намерений оступать от догм. Ибо что за интерес рассматривать лубок, если половина тайн раскрыта уже на десятой картинке? А разгадки на вторую половину сами собой напрашиваются.

Познавшие жизнь и смерть Чимп 22 и Бэррим хозяину не перечили. Как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.

Во исполнение недавней собственной клятвы не экспериментировать без защиты, юноша быстро облачился в одеяние естествоиспытателя: белый халат и перчатки. И лишь после того подошел к столу с вожделенными находками.

Однако начало исследования Кукурбо и его содержимого было несколько омрачено дурным предзнаменованием. Едва Микайла протянул руку к тыквенному черепу, из правой ноздри оного вылезла премерзкого вида черная в желтую крапину многоножка. От неожиданности едва познавший азы магии юноша обратил магическую тварь в прах. После чего недовольно сказал:

– Чтоб тому еноту на самой колючей ежихе жениться! Недоглядел, блохастый! Огрех в работе, господа, налицо…

– Сэр Микайла! У! Енот тут не причем. Это – Знак! – не согласился с мнением повелителя Чимп 22.

– Какой еще Знак, заклюй вас дятел в темя? – суеверный, как и все обитатели Снежноморья, насторожился Микайла. – Я что, умру?!

– О, нет, милорд, тут другое, – вдругорядь поспешил успокоить отрока кадавр-дворецкий Бэррим. – Если бы из черепа, да еще, боги упаси – конского, вдруг вылезла змея, тогда – да. Тогда смерть неминуема. Многоножка же как таковая – Знак, в принципе, нейтральный. Означает, что вас ждет трудная дорога. Это из обилия ножек у явившейся из Кукурбо твари. А еще – вам часто предстоит делать тяжелый выбор. Это из-за двух хвостов у членистоногого отродья.

– Ну, если не умру, тогда ладно, – сказал отрок, постучав по Кукурбо – вдруг еще кто оттуда вылезет? – костяшкой согнутого пальца.

И только потом взялся за изучение черепа тыквенного вегетодендроида…

Несколько минут юный маг разглядывал Кукурбо снаружи и снутри, через магические очки и без оных. Даже кончиком ножа поковырял. После чего поведал Чимпу 22 и Бэрриму свои мысли насчет находки:

– Череп легкий, но весьма прочный. Острым ножом я не смог отскоблить от челюсти и крохи единой. Но все-таки правая глазница черепа расширена неким предметом. Полагаю – обломком Горохового корня-вампира, который проник внутрь Кукурбо через глазницу… Четыре отверстия в ряд – это, несомненно следы удара от когтей некоего, обладающего необычайной силой, зверя. Один из когтей сломался и остался в черепе… Я все правильно сказал, господин Чимп 22?

– Все так, милорд! У! Корень, действительно, проник в голову человека-тыквы через правый глаз. Енот вытащил обломок корня именно оттуда. И про коготь вы верно сказали… У-у! Нам осталось лишь прочитать, что написано на листе Нетленной Магической Бумаги, который был наклеен на затылок Кукурбо. Может, это прольет свет на некогда произошедшую в тоннеле трагедию… У!