Чернявка имела в виду недавний случай. Если госпожа Ендвита предпочитала оказывать моральное давление, то Маланья отнюдь не чуралась телесных наказаний. Она могла спокойно отхлестать девочек розгами за любое, по ее мнению, неправильное действие. А в ее понимании почти все действия воспитанниц были таковыми.

Не то чтобы юные ведьмы совсем не любили или ненавидели старую ворчунью. Любили вполне. Любили, когда та расчесывала им волосы на ночь, любили слушать ее истории о былых временах, любили гадать, сколько же на самом деле лет их старшей наставнице, и приходится ли она родственницей или даже матерью их верховной ведьме. Да и Маланья по своему любила девочек. Беспорядка только не переносила. А уж если Маланья была в недобром расположении духа, и ей на глаза попадалась нерадивая ученица,то последней приходилось туго.

Так недавно Веледара тренировалась навению морока, хотя верховная ведьма не разрешала девушкам применять сложную магию без ее присутствия или крайней необходимости. Веледара с этим была категорически не согласна и отстаивала свое мнение даже перед Ендвитой. За что нередко была наказана. Веледаре казалось, что именно за свободомыслие ее часто и ссылали сначала на охоту, а потом и в долгие, утомительные походы к кровожадной лесной нечисти. А вовсе не потому, каким даром она владела.

И все же по ее разумению, если у ведьмы был дар, им надлежало пользоваться. Иначе, зачем он вообще нужен? Поэтому единственным людным местом в Белотаве, куда любила приходить Веледара, была княжеская библиотека. Простых людей туда не пускали, но ведьмам и колдунам проход был открыт. Там любознательная ведьма проводила долгие спокойные часы, изучая магию. Как раз в одной из древних книг она наткнулась на занятное заклинание по наведению морока. Изучив теорию, хорошо запомнив все заговоры, потренировавшись накладывать морок на овощи и другие неодушевленные предметы, Веледара была весьма довольна результатами. После угощения Чернявки румяным яблоком, которое оказалось вполне созревшей брюквой, было решено сильно усложнить магический ритуал и опробовать его на ком-то более существенном.

Притворить задуманное надлежало подальше от любопытных глаз других ведьм и, главное, в тайне от Ендвиты. Контролировать процесс самовыдвиженцем вызвалась пострадавшая от магии Чернявка, у которой, казалось, никогда не было важных занятий. Именно подруга и предложила потренироваться на двух крестьянах, которых заприметила за работой в пшеничном поле напротив их дома.

Лицо Маланьи, увидевшей двух очаровательных гусей, живо обсуждающих планы будущего покоса, навсегда осталось в памяти Веледары. Как и то, что пару дней она спала исключительно на животе. Наказание от Ендивиты еще предстояло пережить. Верховная ведьма была в отъезде, но должна была вернуться со дня на день.

– Почему не разбудила? – обиженно спросила подругу Веледара, не желая даже вспоминать болезненную цену их проделки, когда они вдвоем направились с бельем к реке. – А я хотела! Но ты так спала крепко, жалко стало. Да и вернулась совсем в ночи, вот и не стали будить. Совсем она тебя не жалеет, ядовитая наша. Ну прости! Кто ж знал, что попадешься старухе на глаза. А эта, красавица, тоже мне! Шкатулку у меня отняла. Ты представляешь? Утопила бы заразу! – не умолкала Чернявка.

Веледара давно смирилась, что рядом с озорной и активной целительницей слушать приходилось куда больше, чем говорить.

– Ты все время только обещаешь. Нет бы уж решилась, так я бы подсобила, – заговорчески подмигнула Веледара и по-дружески легонько толкнула подругу локтем.