Бруакер, хорошо знавший всю прилегающую местность, вёл свои войска к самому подножью нагорья. По его расчётам, основанным на донесениях дозорных, именно там, в том месте, должна была произойти его встреча с отрядами персов и египтян. Другого пути к многочисленным ущельям, где находились царские копи и рудники, не было. В том, что только туда стремились проникнуть вражеские воины, он не сомневался. По сообщениям разведки он знал и о численности противника и был уверен в достаточности своих сил. Будучи по жизни человеком военным, прошедшим множество кровавых дорог, испытавшим как горечь поражений, так и славу побед, сейчас он был удивлён столь небольшому вражескому числу. Это его и радовало, и настораживало.

Первое было понятно. Находясь на своей земле, имея превосходство, он должен был одержать победу. Второе порождалось его мыслью о том, что все эти отряды всего лишь передовая часть идущих следом основных войск.

«Возможно, предстоит жестокая война», – думал он. Хотя лазутчики больше нигде не обнаружили ни единого перса, он всё же был очень встревожен.

Памятуя об их молниеносных набегах, полководец спешил. К исходу седьмого дня, оставив за спиной воды небольшой реки и всю лесистую местность, его колесницы первыми достигли пустынного подножья горной гряды. Войска встали лагерем, усиленно охраняя подходы с северо-запада.

Одинокая птица, поедая брошенные людьми остатки пищи, держалась в отдалении, зорко следя за каждым из тех, кто иногда направлялся в её сторону, и отбегая от них на безопасное расстояние. Когда люди устраивались на ночлег, взлетать почти не приходилось, да и лень было поднимать заметно потяжелевшее тело. Теперь, когда они остановились окончательно, она всё же поднялась на вершину крайней скалы, удобно взгромоздившись у самого отвеса, дабы отсюда с привычной высоты вести наблюдение.

Однажды с первыми лучами солнца до сытой птицы откуда-то со стороны донеслись совершенно другие звуки. Вспорхнув с насиженного места, старый гриф, набрав нужную высоту, устремился туда, оглядывая мелькавшую внизу землю. Пролетев вдоль крутых склонов, он вскоре увидел другое множество людей, движущихся в направлении тех, что остались позади.

Ему явно везло, ведь и здесь должна быть еда.

– Смотри, какая-то птица, – Дантал показал рукой вверх.

– Не вижу, где? – заслоняясь приставленной ко лбу ладонью, взглянул в сторону гор Форкис.

– Вон, на той торчащей скале, видишь?

– Ага, теперь вижу.

– Большая какая. Она что, тут одна?

– Похоже. Других не видно.

– Что за птица, не знаешь?

– Нет. На тех, что мне доводилось видеть, она не очень-то и похожа, – Форкис всматривался внимательнее.

– Она следит за нами. Видишь, как разглядывает? – Дантал не отрывал от неё глаз.

– Интересно, откуда она здесь взялась? В такой пустой стороне.

– Воды нет, живности тоже, – удивлялся юноша, соглашаясь с братом.

Заметив низко пролетевшую одинокую крупную птицу, Гурис, проводив её долгим взглядом, недоумевающе произнёс:

– Откуда он появился? Это гриф, падальщик, а они стайные птицы. Мне доводилось видеть их, но только в больших количествах. К тому же здесь нет им еды.

Шурдия, метнув в его сторону прищуренным глазом, остановил коня.

– Падальщик, говоришь? – взмахнув рукой, вдруг спросил он.

Тут же к нему подлетел сотник.

– Скажи нам, Сиргс, в пути ты не заметил каких-нибудь останков?

– Нет, властитель, – твёрдо пробасил тот, слегка склонив голову.

– А не было брошенных нами лошадей?

– Позволь, я узнаю, – виновато попросил тот.

– Узнай.

Сотник умчался.

– Он прилетел со встречной нам стороны, – поняв старшего товарища, произнёс Гурис.