Дантал ещё долго стоял в недоумении, вглядываясь в пыльную пелену и утирая испачканными руками потное лицо. Всё было настолько неожиданным, что пока не успело породить в нём никаких ощущений и чувств. Но так продолжалось недолго. Вскоре вся его душа наполнилась волнением, а сердце – тревогой, мешая ему сосредоточиться на прерванной работе, отвлекая странными тяжёлыми обрывками мыслей и смутными догадками. Первое, что всё же обрело нечто определённое в его голове, было малоутешительным и породило страх.

«Неужели что-то из наших изделий попало в чужие руки?» – размышлял он, присев у стены на низкую лавку.

Вышедшие наружу мастеровые, молча вдыхая свежий воздух, изредка поглядывали в его сторону.

«Не может быть, чтобы кто-то из них втайне продал оружие, – юноша взглянул на них, – да нет же. Но что тогда?»

Гром, тихо подошедший и присевший возле него грузным телом, пару раз прокряхтел, от чего заскрипело сиденье, и, будто прочитав его мысли, спокойно произнёс:

– Не тревожься так. Мало ли чего им нужно. Не всё можно доверить или пояснить гонцу, вот и велели прибыть к ним Форкису. У нас, как всегда, всё уже готово. Думаю, они увеличат заказ или повелят изготовить что-нибудь другое. Им понадобилось объяснить это самому Форкису. Война идёт. Дело серьёзное.

– Хорошо бы так. А вдруг у кого-то нашли наше оружие? Тогда что? – поделился тревогой юноша.

– Как это: у кого-то нашли?! – в недоумении взглянул на него сириец, повернув к нему крупную голову.

– Не знаю, – Дантал понурил взор.

– Эй, пойдите сюда, – окрикнул старший мастеровой остальных.

Все, будто ожидали этого, быстро обступили сидевших. Даже балагур Борус был сейчас серьёзен и непривычно молчалив.

– Кто-нибудь чужой просил кого-то из вас продать хоть что-то? – Гром кивнул на стену мастерской.

Все почти одновременно отрицательно мотнули головами и удивлённо смотрели на него.

– Эй, говорите всю правду, не то будет поздно, – вновь старший окинул хмурым взглядом товарищей.

– Да нет же, говорим тебе. Чего это на тебя нашло? – ответил за всех Комата.

– Вот и я так думаю. Быть такого не может. Мы ведь всегда на ночь и с утра всё пересчитываем, – Гром по привычке прикусил нижнюю губу, скосил из-под густых мохнатых бровей глаза на Дантала и замолчал, почесав толстыми пальцами мочку волосатого уха.

– А если эти, – юноша поднял голову и неопределённо кивнул, намекая на персов, – по дороге от нас к себе продали что-нибудь кому-то, тогда как? Подумают-то на Форкиса.

– Столько раз они забирали и увозили оружие, и ни разу ещё не было ничего подобного. Неужели кто-то из них всё-таки посмел? Не думаю. В одиночку этого не сделать. Десятник всегда лично пересчитывает весь груз. Он ведь тоже подотчётен кому-то, более старшему по положению, – словно призывая в свидетели своей правоты, пожав широкими плечами, Комата окинул взглядом товарищей.

Было заметно, что волнение юноши передалось всем остальным, и они наконец поняли, чем может быть опасен для них этот срочный вызов их хозяина, случись всё так, как подумалось Данталу. Тот порывисто сорвал с опущенной головы пропотевшую ленту, красиво стягивавшую его волосы, и тут же влажные иссиня-черные локоны, скользнув вниз, закрыли его лицо.

– Нужно работать, – вставая, произнёс сириец. Коснувшись рукой плеча юноши, он понимающе добавил: – Что ж, будем ждать. Думаю, всё обойдётся.

– Как долго добираться до Мемфиса? – также поднимаясь, спросил его Дантал.

– Это смотря как туда следовать. Если по воде, то дольше чем по берегу. Дней через десять вернётся. Это точно, – Гром, пошаркивая ногами словно старик, направился к входу.