Выкупленные вместе с мастерской, они по праву принадлежали Форкису, но он, не привыкший быть хозяином над людьми, с первого дня был равным с ними, искренне общаясь с каждым из них, разделяя пищу, учась ремёслам. Его появление поначалу насторожило этих мастеровых, но прошли дни, переливаясь в месяцы, и они поняли, что им несказанно повезло, ведь прежний владелец, выкупивший их у египтян, хотя и не был жестоким человеком, но полноценными людьми их не считал, выжимая из них все соки, ставя наживу превыше всего.

Особым их расположением пользовался любознательный и не по годам способный Дантал. Уже всего лишь через год он умел делать почти всё, что могли творить они, порой достойно заменяя их и предоставляя им возможность отдохнуть от тяжкого, но важного для жизни труда.

Обитали они все здесь же, в мастерской, но в отдельном небольшом помещении. Питание значительно улучшилось, было вдоволь хлеба, рыбы и сыра.

Теперь вся работа велась ими от души и по совести, что было важно и приятно. В отличие от всех прежних лет увеличилось количество выпускаемых ими изделий, из-за высокого качества которых значительно выросли и спрос на них, и цена.

Молва о новом успешном владельце оружейной мастерской разнеслась по всей округе, и в один из обычных дней как-то поутру перед ним вдруг со свитой появился сам номарх – правитель их нома, округа Египта. Осмотрев всё, особенно готовое вооружение, он сдержанно похвалил хозяина и удалился, а через некоторое время, когда пришло время уплачивать налоги, Форкис был приятно удивлён их снижением. Но однажды к нему прибыл персидский военачальник и, так же, как и номарх, оглядев уже изготовленные оружие и амуницию, сообщил ему, что отныне всё произведённое в его мастерской будет ежемесячно поставляться в гарнизон Мемфиса – главного города сатрапии, но при этом ничего не сказал об оплате.

Такие неожиданные перемены держали всех в напряжении до той поры, пока не появился персидский отряд, посланный за готовыми изделиями. Расчёт за весь полученный товар, совершённый десятником с Форкисом, поразил последнего своей величиной. Он не ожидал такой небывалой щедрости, но оставленный заказ был настолько велик, что радость быстро сменилась печалью.

Теперь вместе с другими на равных не покладая рук трудился и сам хозяин. Вопреки переживаниям и унылому тягостному ожиданию появления десятника, всё порученное было изготовлено в срок.

Страх перед очередным увеличением заказа вновь возник у Форкиса при приближении персов, но он оказался напрасным: всё обошлось без каких-либо изменений, оставшись в прежних размерах. Оплата была значительной.

С той поры всё шло как обычно. Комата изготовил особый знак, который ставился на всём, что они уже производили. Люди, желавшие приобрести у Форкиса оружие за более высокую цену, получали отказ и больше не появлялись. Мысль увеличить мастерскую не раз посещала его, к тому же средства, что имелись у него, позволяли ему свершить это, но он где-то в глубине души понимал, что не следует этого делать. Тот уклад жизни, который царил в их маленьком мире, вполне устраивал всех, а изменить его означало для них только одно – подвергнуться неизвестным испытаниям.

Порой Форкису становилось не по себе. Вот уже пять лет шла война между Персией и греческими городами. От осознания того, что его мастерская поставляет оружие персам, врагам его народа, душа его была не на месте, будто он такими действиями предавал родную землю. Одно успокаивало его терзания. Войска персов, находящиеся в Мемфисе, не вели военных действий против его сородичей.