– По моему знаку прыгайте в окно и постарайтесь не свернуть себе шею!

– Нет! – воскликнула Аэлис, нахмурившись. – Я вас не оставлю.

– Вот адское отродье! – выругался Озэр. – Нашла время спорить! Раз драться не умеете, учились бы молчать. Делайте, что я говорю!

Зловещий звук прервал их спор. Внезапно один из солдат упал, обезглавленный. Из его горла хлестала кровь, заливая пол, на котором всё ещё валялся Готье. Ришер с трудом остановил своего солдата, собравшегося кинуться на новиция.

– Клянусь бородой святого Павла! – слабым голосом пробормотал Л’Аршёвек. – У меня видения.

Я вижу воина там, где раньше стоял сундук, и готов поклясться, что это наш учёный травник. Этот вооружённый призрак действительно Рауль?

– Ты не ошибся, Луи. Но для расспросов времени нет. Прыгай! – сказал Озэр, подсаживая товарища на подоконник.

Л’Аршёвек взобрался на него из последних сил и тяжело рухнул наружу, рассудив, что упав с пятнадцати пье высоты, может сломать руку, но вряд ли покалечится более серьёзно. Он приземлился на бок и ушибся, но выжил. Сдавленный вскрик – и вот рядом с ним Аэлис, она приземлилась стоя и тут же подняла глаза к окну. Несколько мгновений не было слышно ничего, и девушка посмотрела на Луи умоляющим взглядом. Тот пробормотал:

– Mon compaign скоро к нам присоединится.

– Молю, чтобы Господь тебя услышал, Луи, – тихо проговорила Аэлис. Несколько бесконечных мгновений, спрятавшись в тёмном углу двора, Аэлис и Л’Аршёвек ждали затаив дыхание. Вдруг послышался мерный стук копыт: приближалась группа всадников. Аэлис вцепилась в раненого Л’Аршёвека, но тот едва дышал. Он вынул кинжал и, не говоря ни слова, отдал его Аэлис. Наконец всадники оказались перед ними; Аэлис не могла различить их лиц, но тот, что скакал впереди, был одет в цвета Суйеров. Воздух вокруг беглецов стал неподъёмным и вязким, как будто неизбежность всей своей тяжестью обрушилась на них. Аэлис, забыв препоручить себя Святой Деве, стиснула в кулаке рукоять кинжала. Глаза она опустила, чтобы не выдать своего присутствия испуганным блеском глаз. Копыта вороного уже топтали подол её рубашки. Она посмотрела вверх и обнажила клинок, который передал ей Л’Аршёвек. За её спиной прозвучал насмешливый голос раненого:

– Озэр, ей богу, ты стареешь. Десять лет назад ты бы не заставил ждать себя так долго.

Всадник, сидевший на вороном коне, наклонился вперёд, опираясь кулаками на шею лошади, и Аэлис убедилась, что Озэр был, помимо прочего, ранен в лицо и шею, так что волосы его стали красными, и одежда пропиталась кровью. Смотрел он так мрачно, что сердце Аэлис сжалось. Она взглянула на остальных всадников и по настороженным голубым глазам узнала аббата Гюга и его молодого новиция, только теперь он больше походил на воина и сжимал в руке длинный меч, с которого капала кровь. Он вёл в поводу ещё двух коней, и поперёк седла одного из них лежало недвижное тело. Аэлис зажала рот рукой, чтобы не закричать, узнав отца. Озэр спешился и сжал её руку.

– Он жив, но мы ещё в опасности. Соберитесь с силами. Мне понадобится ваша помощь и помощь Луи.

Аэлис кивнула, проглотив слёзы, подступившие к глазам, и вместе с Озэром дотащила кое-как раненого рыцаря до коня, на котором лежал её отец. Л’Аршёвек, то теряя сознание, то приходя в себя, сумел взобраться в седло.

– Аэлис, сядьте позади аббата Гюга. Накройтесь вот этим плащом. – Девушка, вся дрожа, взяла из его рук попону из грубой коричневой шерсти. Озэр пристально посмотрел на неё и добавил, обращаясь к остальным: – Мы должны как можно скорее добраться до леса.

– Вы с ума сошли! – воскликнул новиций недоверчиво. – Как вы собираетесь выбраться из замка? Неужели надеетесь, что перед вами распахнут ворота?