Но помимо баек, были и жалобы на жизнь. Эти жалобы были универсальны для всех дальнобойщиков: низкие зарплаты, отсутствие отдыха, постоянный стресс, семейные проблемы, которые обострялись на расстоянии. Йорген тоже не стеснялся высказать свое недовольство, присоединяясь к общему хору. Эти жалобы, выплескиваемые под покровом ночи, словно облегчали душу, позволяя им на короткое время сбросить с себя бремя одиночества и усталости.

Пиво развязывало языки, но не настолько, чтобы раскрыть самые сокровенные тайны. Это было поверхностное общение, но оно было необходимо. Оно создавало иллюзию общности, позволяло почувствовать себя частью чего-то большего, чем просто одинокий водитель в огромном грузовике. Каждый из них понимал другого с полуслова, ведь их жизни были до боли похожи.

Для Йоргена пиво было не просто напитком, а своего рода анестезией. Оно притупляло острые углы реальности, делало рутину менее давящей, а одиночество – менее невыносимым. Под воздействием алкоголя он мог на короткое время забыть о своих проблемах, о своем возрасте, о своем теле, которое давно перестало ему подчиняться. Он мог просто быть, не думая о завтрашнем дне.

Эти вечера на стоянках были его единственной отдушиной. Они были островками нормальной жизни в океане бесконечной дороги. Йорген ценил их, хотя никогда не говорил об этом вслух. Он просто наслаждался моментом, чувствуя холод бутылки в руке и тепло общения, которое, хоть и было мимолетным, все же согревало его замерзшую душу. Он и представить не мог, что однажды эта привычная остановка, эта рутинная радость, станет отправной точкой для самых страшных событий в его жизни, которые заставят его переосмыслить все, включая и эту единственную радость.

Груз – это всё

Для Йоргена его работа была удивительно простой в своей сути: груз – это всё. Не клиенты, не пейзажи за окном, не обещания светлого будущего, а именно тот объем, что он перевозил в своем прицепе. Это была его единственная цель, его смысл существования на дороге. Он не был предпринимателем, строящим логистическую империю, не был героем, везущим гуманитарную помощь в горячие точки. Он был лишь звеном в длинной цепочке, просто машиной для доставки, одушевленным механизмом, запрограммированным на одно – перевезти товар из точки А в точку Б.

Утром, после проверки документов и пломб, он редко задумывался о содержимом прицепа. Какие-то коробки, паллеты, мешки. Он не знал, что внутри, да и не хотел знать. Одежда ли это, электроника, или что-то более сомнительное – это не имело значения. Главное, чтобы вес соответствовал заявленному, чтобы груз был правильно закреплен, и чтобы документы были в порядке. Его сознание было настроено на минимальное количество вопросов. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Или, по крайней мере, так он привык думать.

Его отношение к работе было чисто функциональным, почти роботизированным. Он не испытывал гордости за то, что перевозил нечто важное, и не чувствовал вины, если груз был не совсем "чистым". Ему платили за километры, за вес, за пунктуальность. Все остальное было за пределами его юрисдикции. Он видел себя чем-то вроде почтового голубя, только намного крупнее и медленнее, несущего послание, содержание которого его совершенно не касалось.

Мысли о том, что он просто машина для доставки, посещали Йоргена постоянно. Они не были навязчивыми или депрессивными. Это было просто констатация факта, принятая им много лет назад. Он не был человеком, который вел интересные беседы в барах, не был отцом, которым гордились дети, не был мужем, которого ждала жена. Он был водителем грузовика. И все. Это определение, хоть и уничижительное, давало ему чувство определенности в мире, который часто казался хаотичным и непонятным.