– Ну ладно, пока, – я обхватил Тоню за талию и жарко поцеловал в губы.

– Телевизор смотрите? – тёща деловито прервала затянувшийся поцелуй.

– Некогда, – в один голос ответили мы, оторвавшись друг от друга.

– С ума сошли. По миру чума ходит, а вы целуетесь, – тёща неодобрительно зыркнула в меня правым глазом.

– Мама, ну какая чума? В каком веке это было?

– Не перечь старшим. В Китае полгорода вымерло, шагу сделать не могут, падают замертво.

– И как ваша чума зовётся?

– Коронавирус. Во как.

– Мы в Китай не ездим. К нам не прицепится. И вообще, всё это империалисты выдумали, – выпалила Тоня.

– Точно, – не подумав, согласился я.

«За тысячу лет всякие эпидемии были, разве запомнишь их всех по имени?» – случайно залетевшая мысль промелькнула в моей голове и я выбросил проблему из головы.

Тоня на минутку прильнула ко мне, а потом оттолкнула:

– Иди уже.

Я поспешил на работу.

Вечером я еле дотащился до кровати. Голова трещала, температура поднималась вверх с невероятной скоростью. Я дёргался в конвульсиях и задыхался.

– Потерпи, миленький, – Тоня обтёрла меня мокрым полотенцем. – Скорую я уже вызвала.

– А где малыш? – я оторвал голову от подушки.

– В больнице, – Тоня безутешно зарыдала.

– Он жив? – Я подскочил с кровати и заметался по комнате.

– Не знаю, никого не пускают, он в красной зоне.

Тоня вдруг завалилась на кровать, скинула шарф с горла и стала хватать ртом воздух.

– Нет, Тоня, нет! – я закричал в голос.

– Чего орёшь? Депортируемся.

– Погоди, Вася. Я ещё жив.

7

– Где был? – Эдик деловито поправил край моего одеяла.

– В «Заслоне» работал, – сказал я и отвернулся.

– Шутит, значит жив, – засмеялся Толя.

– Ничего не шучу. Ваську обучал. Он теперь матом ругается, знаешь как?

– Так это ты его обучил? А мы целое тысячелетие гадали, где это он так нахватался. Чего только не делали, чтобы отучить. Мат в чёрный список занесли. Так ты знаешь, что он придумал? Чёрный список с белым поменял. Пришлось его в покое оставить.