– Год – не правильный, – шепнул я.

Вася замигал глазами, задумался и ответил:

– Второй запрос – ошибочный, летоисчисление ведётся в цифрах. Отправляю по первому запросу.

6

Дверь распахнулась. Из квартиры выскочил взлохмаченный молодой человек:

– Дура, – крикнул он в закрывающуюся дверь. Ничего платить не буду.

Я деликатно постучал.

– Вы кто? – в дверь просунулась заплаканная голова с потухшими глазами.

– Я к Тоне Серовой.

– Проходите. Аборт делать не буду, не уговаривайте. Пусть платит. Имейте ввиду, я тоже найду себе адвоката. В галстуке.

– Что Вы так сразу? – я растерялся. – Послушайте, мне некуда идти, меня завтра депортируют назад, я только одну ночь переночую. Всё получилось по ошибке. Я назвал не тот год.

– Не тот город, не ту страну. Все вы мигранты такие. Чуть что, так вы ни при чём. А как рожать, так я сама должна, а вы тут рядом не лежали.

– Простите, я ничего не понял.

– Заладил, ничего не понял, ничего не понял. Русский язык учить надо. Чего едете, когда говорить не можете? Ладно, давай деньги, провожу в комнату.

– Тут все кровати заняты. Куда мне?

– Вон там, в седьмом ряду вторая полка свободная.

– Смердит здесь. Может другая комната есть?

– Ишь, нюхастый попался. Пошли, интеллигент.

Мы прошли в соседнюю комнату, там было чистенько, я без сил плюхнулся на кровать.

– Подвинься, – Тоня бесцеремонно толкнула меня в бок.

Я по привычке обхватил женское тело руками.

Утром я засобирался домой.

– Ты чего, складываешься?

– Домой пора, – удручённо проговорил я.

– Ждёт кто?

– Надя ждёт.

– Жена, что ли?

– Невеста.

– Напакостил и удирать, – Тоня грозно надвинулась на меня.

– Я ничего не делал.

– А кто спал в моей кровати? Папа римский?

– Я спал, папа римский далеко. Он – в Риме.

– Вот какой ты. Молодец, соображаешь. Завтра в ЗАГС идём, распишемся и спи сколько влезет.

Я обрадовался. Тоня мне понравилась. От неё полыхало каким-то задором и неугомонностью. К Наде мне возвращаться не хотелось. Да и диссертация не писалась. Хотелось жить, как живётся и ни о чём не думать.

Мои часы на руке запикали.

– Чего надо?

– Это я, Вася. Возвращаться будем?

– Не будем, – шикнул я.

– Когда будем? – занервничал Вася. – Мне надо точно знать, а то другие клиенты волнуются.

– Когда помру, тогда и вернёшь, – я храбро плюхнулся в неведомую жизнь.

– Через год, значит.

– Как это через год? – возмутился я. – Так мало?

– Так пандемия же, – прошептал Вася и отключился.

Тоня родила через полгода. Я был счастлив. Мне было всё равно, чей ребёнок. Главное, что он был случайным. Не так, как у нас в будущем. Никто не выбирал цвет глаз, размер носа, цвет волос. Я вспомнил, как мы с Надей спорили, пока, наконец, выбрали то, что нам обоим подошло. Это был компромисс, который не устраивал ни одного из нас. Мне казалось, что я никогда не полюблю своего ребёнка.

– Полюбишь, – смеялся Эдик.

– Не заморачивайся, – вторил ему Толя. – Второго заведёшь, а потом третьего, пока не надоест.

Этот был смешной, со смуглой кожей, орлиным взглядом и носом-кнопочкой, как у Тони.

– Положи его в кровать, разбалуешь, – возмущалась Тоня.

– Ладно, я на работу.

– Куда устроился? – спросила тёща, просачиваясь в квартиру.

– В «Заслон», там Эдик работает.

– Тебя туда взяли? – тёща округлила глаза.

– По блату кого хочешь возьмут, – засмеялась Тоня.

– И кто ты там? – тёща не отставала.

– Пока с Васей работаю.

– Это что? С дворником с соседнего двора, что ли?

– Да нет, Вася – экспериментальный ИИ. Он сам себя обучает. Я только проверяю, чтобы он глупостей не набрался.

– А матом он ругается? – тёща хитро сощурила левый глаз.

– Может, – улыбнулся я, вспомнив, как Вася трёхэтажно обложил опешившего грузчика.