Ночная прохлада обдавала уставших людей свежестью, помогая им превозмочь боль и отвлекая от неприятных мыслей о предстоящем будущем. Плавное раскачивание корабля и тихий размеренный плеск редких слабых волн постепенно убаюкивали их, укачивая и заволакивая сознание мягким податливым туманом, забирая всё глубже в дремоту, заслоняя её густеющей пеленой страшную реальность, избавляя сердца от тягостных переживаний, расслабляя души спасительным сном. Прижавшись друг к другу, чтобы согреться телесным теплом, вскоре они уже крепко спали.

Рупилий, обессиленный долгим напряжением и болью в руке, также уснул, отбросив до утра все свои планы. Даже мысль о гибели родителя отодвинулась в нём куда-то вглубь под натиском ужасного измождения. «Прости, отец, но во мне сейчас нет сил скорбеть по тебе. Я всё знаю, всё понимаю, но ничего с собой пока поделать не могу. Дай мне немного отдохнуть», – бормотал он, погружаясь в царство Морфея.

– Форкис, просыпайся. Только тихо, не шуми, – услышал юноша шёпот Бронта в самое ухо.

– Что случилось, Бронт? – также прошептал он спросонья, не понимая происходящего.

Звёздное небо низко нависало над мачтой, отбрасывая тусклый свет по всему кораблю.

Гамилькар сидел у самого борта, вглядываясь за него.

– Ты можешь плыть? – спросил Бронт.

– Да, – Форкис повернулся на бок и пополз за ним.

Приподнявшись над бортом возле Гамилькара, юноша чуть не ахнул, но его рот вовремя был зажат ладонью Бронта. Две триеры, чернея мощными корпусами, словно призраки, бесшумно стояли в небольшом отдалении.

– До них доплывёшь? – шепча, спросил Гамилькар.

– Да, – вновь ответил Форкис.

– Главное, нужно очень тихо спуститься в воду и как можно дольше держаться под ней, – взглянув ему в лицо, произнёс мужчина.

– А где эти, остальные? – спросил юноша, кивая назад, имея в виду другие корабли пиратов.

– Они там, сзади. Отошли немного. Насколько я помню, из них только на одном есть гребцы, – ответил Бронт.

– А почему наши не атакуют? – удивился Форкис.

– Боятся навредить, – непонятно прошептал старший товарищ.

– Ну, всё. Нам пора. Сперва ты. Это ваши корабли, и тебя с них должны сразу узнать, – Гамилькар посмотрел на Бронта. Быстро переведя взгляд на Форкиса, он добавил: – Затем ты. Я замыкаю. Вперёд.

Бронт, зацепившись за борт, перелез через него и повис над водой на высоте в три своих роста. В этом месте не за что было держаться, и он, стараясь быть как можно тише, соскользнул в воду. Следом за ним, не мешкая, поочерёдно покинули судно и Форкис с Гамилькаром. Всё удалось без лишнего шума.

Вынырнув на довольно большом расстоянии от корабля, они все трое размашисто поплыли к триерам, стоявшим по-прежнему неподвижно. Их заметили и тут же бросили спасательные канаты. Военачальник Саул был несказанно рад, узнав в одном из троих поднявшихся на борт людей своего старого товарища Бронта. Они крепко обнялись.

Тёплые шерстяные плащи быстро согревали продрогшие тела пловцов. Промытые и перевязанные раны уже не так саднили и беспокоили. Вино и пища мгновенно восполняли силы.

Определив на отдых двух других беглецов, Саул присел возле Бронта. На его вопрос о судьбе остальных триер он лишь пожал плечами. Стало понятно, что Саул не нашёл их, так же, как и не встретил ни одной вражеской униремы. В свою очередь Бронт рассказал ему обо всём случившемся с его кораблём, о гибели Пиндара, Теофила и всех воинов.

– Кто этот воин, что прибыл с тобой? – спросил военачальник.

– Мне кажется, это командующий вражеским флотом. Он не перс и не египтянин. Скорее всего, он финикиец на службе фараона. Хорошо владеет нашим языком, – ответил Бронт. На миг задумавшись, он взглянул в лицо Саула и добавил: – Он настоящий воин и крепко сражался за нас против пиратов.