Запомнили Баруздина, прежде всего, как главного редактора журнала «Дружба народов». Он руководил журналом целых тридцать пять лет – с 1965 до 1990 года. Надо признать, Сергей Баруздин получил журнал в печальном состоянии. Его тогда называли «братской могилой братских народов».

Мнения о нём как о главном редакторе разнятся и противоречат друг другу. Так, литературный критик и публицист Борис Яковлев отмечал:

Сергей Баруздин, детский писатель, по-моему, никудышный главный редактор, к тому же обременённый классической русской леностью, явно не склонный заниматься финансово-хозяйственной устойчивостью журнала, ещё недавно бывшего лидером среди многотиражных изданий Союза писателей, медленно, но верно терял позиции.

Писатель Леонид Бахнов, работавший с Баруздиным в журнале с 1988 года, более положительно оценивает его работу. Он считает, что как раз редактором он был хорошим, особенно поначалу. Сумел сделать журнал таким интересным, что в семидесятые годы на него было даже трудно подписаться. Была и другая причина выросшей популярности журнала. После того, как разогнали «Новый мир», многие известные авторы потянулись в «Дружбу народов». Юрий Трифонов напечатал в «Новом мире» всего два романа – «Нетерпение» и «Другую жизнь», а всё остальное – в «Дружбе народов». В этом журнале всю свою прозу напечатал Булат Окуджава. При Баруздине печатались Борис Можаев, Юрий Давыдов, Чабуа Амирэджиби, Нодар Думбадзе, Грант Матевосян, Ион Друце, многие прибалты, начиная с Яана Кросса. При всём своем конформизме (или благодаря ему) Баруздин многое сделал для литературы.

Правда, в годы Перестройки он выглядел человеком, сбитым с толку, продолжал делать свою работу скорее по инерции. Осенью 1990-го он сам ушёл в отставку. К тому времени он был уже очень болен.

Умер Сергей Алексеевич 4 марта 1991 года в Москве.

В начале 1960-х в Переделкине жили уже молодые поэты-шестидесятники: Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина. У Ахмадулиной собирались не только соседи, но и весь творческий авангард того времени: приезжали Владимир Высоцкий и Майя Плисецкая, гостили иностранные писатели и журналисты. В годы Оттепели писательский посёлок стал центром притяжения столичной интеллигенции.

Андрей Вознесенский поселился на первом этаже бывшей дачи Сельвинского. Он прожил здесь до 1980 года, а после смерти Константина Федина перебрался на его дачу, поближе к дому Пастернака, в дом №2 по улице Павленко. Вспоминал он об этом так:

Я оказался в Переделкине благодаря аллергии. Она внезапно у меня началась в городе – стало лицо краснеть и опухать, и я заметил, что после дня за городом становится легче. <…> Просить у начальства я никогда ничего не умел – не в силу какого-то особенного нонконформизма, а просто потому, что это отдельное искусство. <…> Тогда за одолжение могли потребовать что-то сказать или написать… Но тут на даче крупного советского литературного генерала, детского писателя по совместительству, обосновались собственные его дети – он жил в другом доме – и прожгли там пол, готовя прямо в помещении шашлык. От дачи они отказались, половина её досталась пролетарскому поэту Василию Казину, глубокому старику, а две комнаты без кухни – нам.

«Нам» – означало Андрею и Зое. К этому времени его муза Оза – Зоя Богуславская – уже стала женой. Красивая, очень умная женщина (редкое сочетание!) прожила с поэтом сорок шесть лет. Она была ему женой и возлюбленной, матерью и нянькой, первым читателем и критиком, менеджером, продюсером и вообще организатором жизни. Зоя была с ним рядом до последней минуты. Ушёл он 1 июня 2010 года, на семьдесят восьмом году жизни, после тяжёлой болезни. Асфальт возле его калитки в тот день был усыпан алыми лепестками роз.