В этом месте река Дубна была мелководной. На дне скопилось много наносного хлама, кое где торчали притопленные лесины, виднелся черный край покрышки от колеса трактора «Беларусь». Образовалось что-то вроде небольшого переката. Вода плескалась мелкой волной, играла бурунами. Двое пацанов с бамбуковыми двух коленками ловили на тесто в проводку мелкую плотвичку.

– Игорь, смотри! Нет никого…, – Сережка не обратил даже внимания на рыбаков.

Это были не конкуренты! Зацепились карабинчиком и Сережка полез в воду чуть ниже устья. С берега на берег протянулась леска. Подошли к перекату.

Первой на наживку попалась рыженькая стрекозка. Сережа отщипнул ей пол хвоста и подцепил за туловище, лапками вниз, загнув остатки хвоста на жало крючка.

– Бери! – крикнул не громко, – Попробуем в проводку…

Игорь затеребил катушку и поводок не быстро потянулся к середине реки. Стрекоза поволоклась по поверхности, потянув за собой усы. До видневшейся покрышки оставалось метра три. И тут надежно атаковала рыбина. Сережка отдал поводок и подсек. На крючке затрепыхался подъязок. Игорек, придерживая катушку большим пальцем, не давал леске ослабнуть, а напарник не торопясь стал подтягивать добычу к себе. Подъязок бился на поводке, сопротивлялся. Сережа дал ему глотнуть воздуха, после чего рыбина ослабла и сдалась.

Язь был не большой, около полу килограмма. Сережа подтянул его к берегу и приподняв спиннинг выволок на траву. Отцепил рыбину и кинул в самодельный сетчатый садок.

Вот тут и началось веселье! Подъязок брал не переставая. Наперегонки хватал едва опустившуюся приманку, повисал на крючке и отправлялся к берегу. Рыба была, как подрезанная, ровненькая, яркая, красноперая, с желтизной на ободочке глаз.

Подошли соседи, бросили свои удилища и стали помогать Игорю советами, как лучше крутить катушку, как лучше держать спиннинг. Игорек быстро их отшил:

– Сам знаю…, – и с серьезным видом профессионала выполнял редкие Сережкины замечания. Работали слаженно, уверенно. Начали собираться зеваки. Сережа сам уже не снимал рыбу с крючка, только нацеплял новую приманку. Помощников становилось все больше. Над заводским забором появились головы. Громко обсуждали рыбалку. Кто-то крикнул:

– Андреич! Иди-ка посмотри! Твой младший безобразничает! Всю рыбу переловил!

Смехом конечно. Появилась голова отца и Сережка помахал ему рукой. Отец довольно улыбался, о чем-то негромко переговаривался с наблюдавшими.

Садок был полон и рыбу просто кидали в кучу. Скоро и коробочка с наживкой опустела. Взрослые мужики, наблюдавшие за вакханалией, стали шарить в траве, ловить кузнечиков, пытались сами насаживать их на крючок. Появились еще тюкальщики, но козырное место у покрышки было занято, а уважающие рыбацкие законы, не мешали ребятам и не лезли к ним близко. Конечно и у них были поклевки, но не такие частые. Рыбу девать было уже некуда…

– Хорош! – крикнул Сережка и отцепил от карабинчика игорев конец лески.

– Принимай!

Игорь зашелестел катушкой.

Язь брал еще дня два и скатился вниз, в сторону Волги. Ищи свищи!

Попрощавшись с мамой, я сел в машину и поехал домой.

Улица Рубцова, бывшая Станционная, была почти безлюдна. От «Дежурки» – дежурного магазина, отделилась фигура и человек, медленно передвигаясь, опираясь на палку, побрел по улице. Что-то до боли знакомое показалось в нем. Обгоняя, оглянулся… Володька, Жучек! Остановился…

– Здорово, Вовка! – обнял, посмотрел в лицо.

– Валька, ты что ли? – он уставился на меня, явно что-то вспоминая, что-то пришептывая и теребя в оттянутом кармане старой строительной куртки пластмассовую бутылку Жигулевского пива. То да сё, где, да как? С кем? Почему? Володька Жуков… Друг ты мой сердечный! Что стало с тобой? Старались разговориться, слова не связывались, только смотрели друг на друга и спрашивали: «А помнишь? А это помнишь? Конечно!.. А это? А кашу помнишь?»