Когда пауза совсем уж затянулась, я с трудом облизнула под опасным, волчьим взглядом пересохшие, спекшиеся губы, и жалобно проблеяла:

— Простите, вы, наверное, меня с кем-то спутали… Я не ваша супруга… Я землянка… Я…

— Я контуженный, а не чокнутый, — зло перебил меня желтоглазый и решительно шагнул в комнату.

Я малодушно порадовалась, что диван почти полностью занят спящей дочкой и мной, сесть рядом со мной места не хватало. Разве что приткнуться на покатый подлокотник в неудобной позе и следить за тем, чтобы не соскользнуть позорно с блестящей кожи на пол. Но желтоглазый оказался умнее. Он нахально расположился прямо на крышке низенького столика, не утруждая себя поисками стула или другой посадочной поверхности. Окинул меня долгим оценивающим взглядом. А потом его лицо неожиданно исказилось от отвращения и беспомощной ярости. Я даже дышать перестала. Нападет или нет?! Успею ли я закрыть собой дочку? Придет ли кто-то на помощь до того, как случится непоправимое?

Вообще, я хорошо владею своими эмоциями и мимикой. Но в этот раз, наверное, все пережитое подточило мою способность держать себя в руках. И все мои мысли, как в зеркале, отразились в глазах. Или на лице. Потому что желтоглазого неожиданно перекосило, и он вскочил:

— Я в жизни и пальцем не тронул ни одну женщину, ни одного ребенка! Не нужно делать из меня зверя!

Наверное, эти слова были призваны успокоить меня. Но мне, наоборот, стало еще страшнее. Психически нестабильные никогда не признают себя больными. Я съежилась, еще больше пытаясь прикрыть собой дочь, и мои попытки разбудили Нору. Девочка открыла сонные глазенки, непонимающе оглянулась и… тоненько вскрикнула от страха, наткнувшись взглядом на лицо желтоглазого:

— Мамочка!..

Я обхватила мгновенно севшую Нору, прижала к себе, успокаивающе погладила по спине. А сама напряженно наблюдала за мужчиной. Сказать хоть что-то дочке, успокоить ее у меня не хватило моральных сил. Все уходило на то, чтобы удержать себя, самой не скатиться в позорную истерику. И я только вздрогнула всем телом, когда желтоглазый неожиданно вскочил на ноги и одним длинным прыжком отскочил от стола и нас с Норой к выходу.

— Так будет лучше? Вы будете чувствовать себя в безопасности, если я останусь у входа? — напряженным тоном спросил он, не отрывая взгляда от Норы.

— Лучше уйдите и отпустите нас, — без особой надежды попросила я. — Мы не хотели ничего плохого. А Нора вообще еще ребенок, у нее просто не могло быть плохих мыслей по отношению к вам!

Совершенно неожиданно желтоглазый обреченно вздохнул, прислонился спиной к стене и сжал большим и указательным пальцами правой руки переносицу. Как будто у него жутко болела голова. Или он от всего смертельно устал. Однако его ответ прозвучал ровно и жестко:

— Нет.

Наверное, я подсознательно такого ответа и ожидала. Потому что даже крошечного разочарования не почувствовала. Но в голове неожиданно стало проясняться. Страх почему-то начал отступать. Может, потому, что этот странный желтоглазый незнакомец, будто сошедший с доисторических картин художника Пикассо, проявил заботу и отступил, чтобы не причинять слишком много дискомфорта нам? Или позаботился о том, чтобы не пугать еще больше и без того испуганного ребенка?

— Зачем мы с Норой вам? — тихо спросила я спустя некоторое время, осознав, что желтоглазый не тропится объяснять нам мотивы своих поступков. — Что нас ждет? И за что?

Я не сразу это поняла, но желтоглазый начисто проигнорировал последний вопрос:

— Я уже сказал: вы станете моей супругой, — безэмоционально отозвался мужчина.