– Вот так я, бывало, ночью разделываю тесто, а сама всё в окно поглядываю: придёт – не придёт сегодня муж, – вдруг сказала свекровь. – Понимаешь, не могу я просто ждать. Ожидание легче переносить, когда руки делом заняты.

Таня поразилась, настолько серьёзный и представительный свёкор не вязался в её представлении с отчаянным гулякой:

– А он что? Гулял? Он же такой образцовый…

Свекровь грустно усмехнулась:

– Он в молодости видный был. На него внимание обращали женщины. Так что образцовые тоже гуляют.

– Так он и сейчас видный. Но обидно же! Что же Вы от него не ушли?

– Таня, у нас для женщины главное – семья и дети. Муж обеспечивал семью, очень детей любил. Куда уйдёшь? Поплачешь ночью тихонько, да и всё.

– Да, удивили Вы меня, – проговорила Таня.

Послышались чьи-то шаги за дверью кухни, и Таня замолчала.

Свекровь уже разрезала на порции готовый пирог, от которого на всю квартиру распространялся нежный сырный дух. Таня попробовала хачапури, запивая горячим чаем, и влюбилась в это произведение искусства раз и навсегда. Аккуратно записала рецепт в блокнотик своим круглым красивым почерком.

Со временем она, конечно, упростила рецепт, приспособив для пирога готовое слоёное тесто – хачапури от этого не стал хуже. И специфический имеретинский сыр, о котором говорила свекровь, в Москве не всегда купишь. Поэтому со временем начинка тоже претерпела изменения: Татьяна смешивала для неё натёртый солёный сулугуни с пресным адыгейским, который даже не нужно тереть на тёрке, достаточно просто размять вилкой. Причём важно, чтобы сулугуни было меньше, примерно одна треть от всей начинки, иначе пирог будет солоноват. Чтобы начинка лучше схватилась, Таня по совету свекрови добавляла в неё сырое яйцо и немного размягчённого сливочного масла. «Ни в коем случае масло не топить!» – было записано на странице записной книжки.

Вскоре хачапури сделалось любимым блюдом их гостей. Таня любила удивлять, быть в центре внимания. Сама, правда, редко позволяла себе символический кусочек: за несколько лет жизни с Вано она незаметно переросла свой сорок шестой размер, постепенно покупая вещи на размер больше, и в итоге превратилась в холёную даму с округлостями в самых волнующих мужские сердца местах. Теоретически это было так. И она ловила иногда на себе плотоядные мужские взгляды. Но мужу не изменяла. Не было желания, да и времени тоже. Хотя при желании время нашлось бы. Она просто наслаждалась открывшимися возможностями и черпала полными пригоршнями райские удовольствия. Так голодный пытается наесться впрок.

День её был расписан поминутно: маникюр, причёска, педикюр, массаж, магазины, встречи с подругами в ресторанах. Для общения с сыном тоже требовалось время.

Вано редко бывал дома: бизнес занимал его всё больше. Новые проекты требовали вложений, и далеко не всё в успехе измерялось количеством денег. Приходилось завязывать и поддерживать знакомства, встречаться с нужными людьми, которые, надо сказать, обладали хорошим аппетитом (во всех смыслах) и знали толк в элитных напитках. Им нравилось иметь дело с Вано, щедрость которого стала притчей во языцех. Ресторанные посиделки затягивались далеко за полночь, и вот наступил однажды тот самый чёрный для Татьяны вечер, когда он… Не пришёл… ночевать!

С вечера она, как это часто бывало, уснула под очередную серию мелодрамы, а проснувшись ночью и пошарив рукой по постели, поняла, что мужа нет. Татьяна села на шикарной кровати красного дерева, поморгала, отказываясь верить глазам, ещё раз присмотрелась в синем отсвете телевизионного экрана к подушке Вано – так и есть, не тронута. Она сунула ноги в мягкие тапочки, на ощупь нашла на тумбочке шпильки, собрала зачем-то волосы на затылке в пучок и только потом включила бра над кроватью.