Часы, что висели на противоположной от кровати стене, были привезены ими когда-то из поездки по Италии и представляли несомненную художественную ценность. В неярком свете ажурный светлый циферблат почти сливался с молочно-белыми обоями, ярко проступали на нём цифры из муранского стекла: 12, 3, 6, 9. Татьяна старалась не смотреть на стрелки, но как-то само собой смотрелось. На протяжении нескольких лет эти часы, которые она вместе с любимым Вано выбирала в небольшом магазинчике в свой медовый месяц, отсчитывали счастливые минуты, часы, дни, месяцы и годы их семейной жизни. На этот циферблат она смотрела, когда по ночам кормила сонно причмокивающего грудного сыночка, лёжа на боку и облокотившись на подушку, засекая время следующего кормления. С ними были связаны и другие, более интимные воспоминания, при мысли о которых у неё и сейчас начали гореть мочки ушей. «У меня муж – половой гигант!» – смеялась иногда Таня, указывая глазами на часы, которые ночью едва виднелись в мерцающем свете свечей. Вот эти самые часы сейчас показывали без четверти шесть.

Таня встала, подошла к окну, отдёрнула тюль. Вековые двойняшки-сосны стояли неподалёку от их балкона, опустив заснеженные рукава тяжёлых лап. Вереницы дорогих машин, припаркованных вдоль тротуара, были засыпаны снегом и казались диковинными спящими животными. Солнца ещё не было, и не было даже намёка на то, что когда-то оно взойдёт. «Мрак. Какой мрак», – подумала Татьяна. Надо было что-то делать. Она принялась звонить. «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», – пропел равнодушный женский голос. Вероятно, с ним что-то случилось. Дороги скользкие, техника не успевает чистить. Она набрала экстренный номер 911, ждала, пока её переключат на милицию, долго объясняла, отвечала на вопросы и с ужасом вдруг поняла, что она не знает, во что был одет муж, когда выходил из дома. Ей посоветовали успокоиться и ждать. Если через трое суток муж не объявится, милости просим – писать заявление о пропаже человека.

Таня стояла и смотрела в окно. Светало. Небо над соседними домами окрасилось в розовый цвет. Во дворе началось обычное утреннее движение: мужчины очищали снег с машин, собаки вывели владельцев прогуляться, подышать свежим воздухом. Во двор въехала машина с надписью сбоку: «Доставка букетов». «Кому-то радость с самого утра», – рассеянно подумала Татьяна. Она отошла от окна, приоткрыла дверь в комнату сына. Вот он и вырос, осенью в школу. Даже не верится. Давно ли привезли из роддома тугой свёрток, схваченный синей капроновой лентой? А сейчас он далеко не малыш, вон какой упитанный увалень. Да, пожалуй, надо строже ограничивать его в сладостях. Этот ребёнок за пирожное душу продаст и глазом не моргнёт. Таня поправила одеяло, подоткнула по бокам, поцеловала сына и тихонько вышла. Как всё-таки хорошо, что не надо собирать его в детский сад…

С детства этот процесс был ненавистен самой Татьяне, и она поклялась себе когда-то, что при возможности ни за что не отдаст ребёнка в сад.

Пусть спит, днём придёт гувернантка, которая готовит мальчика к школе. А после обеда Татьяна отвезёт его в бассейн.

Негромко звякнул дверной звонок. Татьяна замерла на мгновение, потом поспешила к двери. Вано! Это он! Распахнула дверь, даже не глянув в глазок. И едва не сшибла с ног человека с букетом бордовых роз.

Татьяна удивлённо посмотрела на курьера, а тот сказал:

– Вам букет! Распишитесь, пожалуйста!

– От кого? Вы ошиблись, наверное.

Разносчик цветов вынул из нагрудного кармана квитанцию, прочитал:

– Татьяна Сергеевна Семёнова?