Е Чаншэн был настоящим мастером в деле, которое оставалось загадкой для всех учеников и учителей. Он собирал старые детали, сломанные механизмы и прочие ненужные вещи, которые, казалось, не имели никакой ценности. Но в его руках эти обломки оживали, превращаясь в удивительные устройства. Они не были полезны, но в них была своя магия, непонятная никому.

Наставник Фу, учитель малышей, был единственным, кто по достоинству оценил талант Е Чаншэна. Он часто просил у юноши механических мышек и жуков, чтобы развлечь своих учеников. Эти игрушки были не просто безделушками – в них чувствовалась душа, они удивляли и веселили воспитанников господина Фу.

Однажды он рассказал Е Чаншэну историю о прошлом ученике старейшины Мэя. Этот юноша тоже изобретал странные вещи, которые не вызывали отклика. Но он всегда говорил себе: «Не сворачивай с пути, несмотря на сотни препятствий». И вскоре его необычный подход к бою прославил его на весь Шанцзюй как Властелина Пламени.

Эта фраза вдохновила Е Чаншэна. Он написал её на своей налобной ленте, чем вызвал гневный взгляд Мо Дайяо по неизвестной никому, кроме него самого, причине.

Е Чаншэну невероятно повезло, что его талантливая и целеустремлённая старшая сестра была любимицей самого старейшины Мэя. Е Чуньлин была опорой и поддержкой для брата, защищая его от любых нападок.

Старейшины видели, что эти двое неразлучны, и терпели выходки Е Чаншэна, ведь на чаше весов заслуги его сестры перевешивали с большой разницей. К тому же они были готовы дать шанс мальчику, надеясь, что он образумится и возьмет пример с Е Чуньлин.

Юный господин Мо, облачённый в дорогие шёлковые одежды, выглядел как воплощение богатства. Но в его глазах горел огонь, который выдавал в нём все ещё озорного ребёнка. Он засунул кисточку между зубами и начал «клевать» ею Е Чаншэна, дразня его.

Затем Мо Ланьлин замахал руками и, издавая каркающие звуки, забегал вдоль берега ручья, как умалишённый. Е Чаншэн пытался вернуть свою кисть, но ученик был неуловим. Он смеялся, прыгал, убегал, и в какой-то момент даже споткнулся о свой колчан и упал в ручей.

– Молодое поколение дышит в затылок18, – раздался низкий, спокойный голос. Рядом с фанзой19 возник мужчина с суровым лицом. Он смотрел на учеников сверху вниз, но его взгляд был скорее задумчивым, чем грозным.

Е Чаншэн виновато опустил глаза, хотя на самом деле он высматривал свою кисть в траве.

– На пробежку, – сказал Мо Дайяо, указывая рукой на дорогу, которая огибала всю территорию Мяохуа.

– Видишь? – прошептал юноша Мо Ланьлину, пряча кисточку за пояс. Он без труда выбрался из низины и исчез за фанзой.

Мо Ланьлин, в мокрой одежде, уверенно направился к учителю, преодолевая крутой склон оврага, не желая тратить время на обход.

– Если тебя увидит отец, то единственным твоим наследством останется рисовое поле, – с легкой улыбкой произнес Мо Дайяо, покачав головой.

– Ты будешь помогать мне собирать урожай? – с надеждой в голосе спросил юноша, закинув лук и колчан на плечо.

– Вы с Е Чаншэном справитесь, – вздохнул мужчина, с нежностью разглядывая своего чумазого племянника. – Пойдем.

По пути Мо Ланьлин не смог сдержать своего любопытства и задал вопрос, ответ на который так и не смог получить утром от своего соученика:

– Что ты вчера сказал Су Чжунцину?

– М? – Мо Дайяо на мгновение отвлекся от своих мыслей. – Узнаешь.

Мо Ланьлин с радостью забежал в беседку, расположенную среди пышных акаций, и с облегчением скинул колчан с луком на скамейку, прибитую к резным решеткам. Он снял промокшую накидку и аккуратно повесил ее на перила, стараясь выбрать угол, чтобы солнечные лучи согрели ее мокрую часть.