– А что тут такого? – Она смотрит мне в глаза и заливисто смеется; должно быть, видок у меня тот еще. – Хочу попробовать кое-что! Вот увидишь, получится как у королевы!

– Королеве прическу делает сам Леонар Отье[3], – напоминаю я. Мне становится смешно, но я даже посмеяться толком не могу – корсет затянут слишком туго. И как их вообще носят?

– Ну дай хоть волосы тебе припудрю или губы накрашу! Пожалуйста, пожалуйста! – Джозефина умоляюще хлопает ресницами. Передразнивает меня: я говорю все то же самое, когда мы меняемся ролями и мне приходится ее наряжать.

Тут мимо проходят Рашель и Лола – два прекрасных, сокрушительных напоминания о том, что мне к такой красоте ни за что не приблизиться, помада и пудра тут не помогут. Рашель поправляет корсет. Ее безупречные – волосок к волоску – локоны почти не двигаются. Все, как и я, не сводят с нее глаз. Вот над кем природа потрудилась на славу, что и говорить.

– Не надо, – уверенно говорю я Джозефине. – Обойдемся без косметики. Что есть, то есть.

Мадам Биссетт выстраивает нас в линию. Я оказываюсь почти в самом конце – теперь у меня больше времени на то, чтобы мучительно представлять грядущий провал во всех вариантах. Но за мной стоит еще один человек – Рашель. Сестры Честейн бросают на нее взгляды украдкой, когда она не смотрит.

Вскоре у меня за спиной слышатся жалобы:

– Ну почему мне досталось такое уродство? Оборки на бедрах? Кремовый цвет? Ну и мерзость! Лучше бы выдали что-нибудь вроде этого!

Можно даже не оборачиваться, я и так понимаю, что Рашель говорит о моем платье. У него фисташковый цвет – мне он не очень идет, но ведь наряд и шился для Морган! На груди – легкая вставка из тюля, она блестит на ключицах, будто иней. Рукава внизу отделаны пышными кружевными лентами, а на вышивку из бусин ушло несколько месяцев. Повседневные платья Рашель, Лолы и близняшек – просто восторг! Фасоны – выше всяких похвал: оригинальные, изысканные, совсем не похожие на каноничные французские наряды. Их портные, должно быть, вдохновлялись самой королевой, но это не мое. Не мой стиль. Может, мне и не сравниться с теми, кто обшивает этих красавиц, но если б я только могла проститься с пекарней, пройти обучение и найти опытного наставника…

– Готова? – спрашивает Джо, отвлекая меня от хоровода мыслей.

Кривлю рот. Нет, конечно.

Я замечаю, что Рашель все еще смотрит на мое платье, изучающе склонив голову набок.

– Хм… – едва слышно тянет она. Рашель Ле Блан нравится моя работа! Невольно улыбаюсь – вот чего они у меня никогда не отнимут.

Мадам Биссетт хлопает в ладоши.

– По местам! Вот-вот начнем. Публика у нас сегодня что надо. Месье Травер и мадам Райт привели свои классы.

У меня екает сердце. Мы ведь устраивали показ мод только для нашего класса – человек на двадцать, не больше! А теперь, возможно, весь актовый зал будет заполнен.

Лола радостно взвизгивает:

– Дре в классе у месье Травера! Пусть увидит, какая я красотка!

Рашель вздыхает:

– Бо тоже. Просто блеск.

– Покажешь ему, кого он потерял! – подмечает Дарси Честейн.

Рашель резко поднимает голову и смотрит на Дарси:

– Дарси, я же сама его бросила. Мне не нужно показывать, что он потерял. Он уже знает.

Сначала я думала, что нелепый вид отвергнутого Бо Бельгарда меня порадует, но мне скорее стало грустно. И почти его жалко. Но только почти.

Кто-то начинает играть на скрипке, и наша очередь приходит в движение. Сердце у меня стучит так громко, что отдается в горле.

Джозефина подбегает и хватает меня за руку.

– Я выглянула в зал. Все не так уж и плохо. Я буду по ту сторону сцены. Смотри на меня, смело иди по подиуму, а там уже и выступление закончится!