– А у меня нет любимчиков, – отвечаю я. – Мы тут десертами нечасто лакомимся.

Бо кивает, распрямляет плечи и сует руки в карманы. Его взгляд скользит по мне. Ну почему он так внимательно смотрит?

– Ну… Хм… Как вообще время проводишь?

– В пекарне? – уточняю я.

Он смеется.

– Нет, я про то, как ты развлекаешься в свободное время! Тебя нигде не видно – ни в Садах, ни в шато, только в школе и сталкиваемся.

Делаю вдох. К чему это он клонит?

– Прошу прощения, чем я могу тебе помочь?

– Что? Неужели джентльмену уже и вопрос задать нельзя?

Я ловлю свое мутное отражение в формочке для хлеба. Я вся в муке и выгляжу до ужаса нелепо. Наконец-то «припудрила волосы», Джо обрадуется.

– Ну… свободного времени у меня не так много. Мы с лучшей подругой иногда пробираемся тайком в театр, это можно назвать развлечением, хотя не знаю, так ли это по твоим меркам. Но обычно я в пекарне. Работаю. – Выдерживаю паузу, смотрю на его самодовольное лицо. – А Сады с шато… я там не бываю, мне и не хочется.

Во всяком случае, мне самой так кажется. Я наслышана о том, что там происходит: какие закатывают вечеринки, как льется рекой шампанское, украденное из родительских тайников. Вот только меня на такие празднества никогда не приглашали.

Бо улыбается и кивает. Я только что оскорбила само его существование, а ему смешно!

– Может, пора это изменить?

– А может, нет, – парирую я.

Виолетта, затаив дыхание, ловит каждое наше слово.

– Пробираться тайком в театр – звучит заманчиво, – продолжает Бо, пропустив мою колкость мимо ушей. – А меня научишь?

Да что он вообще задумал? Бо Бельгард заговорил со мной впервые за долгое время. Если не считать того случая, когда пару лет назад мы с ним столкнулись в коридоре и он выдавил из себя какие-то невнятные извинения.

– Слушай, – говорю я. – Не понимаю, к чему все это и кто тебя сюда притащил…

Тут я осекаюсь, заметив виновников происходящего – Жюльена и Дре. Они стоят на улице у витрины, вытягивают шеи в мятых воротниках, чтобы лучше рассмотреть, что творится внутри, увидеть Бо и меня. Само собой, его подослали сюда, чтобы надо мной подшутить. Я сжимаю кулаки, делаю глубокий вдох. Как же хочется высказать ему то, о чем я молчу все это время. Но нельзя. Еще рано. Да и не могу я этого сделать на глазах у Виолетты. Поэтому говорю только:

– …но хочу попросить тебя о помощи.

Бо поднимает взгляд.

– Правда?

– Да. – Я веду его к двери. – Сними, пожалуйста, эту табличку. Отец без конца забывает, а я никак не дотянусь. У нас уже месяц как закончились лавандовые булочки, а люди все спрашивают их, потому что мы никак не снимем табличку.

Виолетта направляется за нами, но я делаю ей знак остаться в пекарне и быстро подмигиваю.

Бо придерживает мне дверь – джентльмен. Я даже не благодарю его. Указываю на покосившуюся табличку с рекламой лавандовых булочек – фирменного отцовского блюда. Я и правда не могу до нее дотянуться.

– Вон она.

Краешком глаза я вижу Жюльена и Дре. Они внимательно наблюдают за нами – я делаю вид, что их не замечаю. Они не заслуживают моего внимания.

Бо тянется к знаку, пытается ухватить его за уголок, но даже он не может достать. Потому что вешал табличку мой отец – великан, каких еще поискать надо. Впрочем, на то и расчет.

– Может, перевернуть вон тот ящик и встать на него? – предлагаю я и указываю на деревянный ящик, оставленный мадам Ландри. Он доверху набит сеном… а под ним притаился и спит ее злобный кот Тиммонс.

– Вот этот? – спрашивает Бо и наклоняется.

Я киваю, пряча улыбку. Не успевает Бо даже прикоснуться к сену, как Тиммонс с хищным воплем выскакивает из-под него, растопырив острые когти. Бо отпрыгивает как ошпаренный, но кот успевает царапнуть его за штанину.