Эх, как бы нас выручили 1—2 простых флажных сигналов, что могли быть заранее оговорены еще до начала боя…

И этого мы тоже не предусмотрели… впрочем, как и многое другое.

И главное наше упущение состояло в утере управления эскадрой в бою!

А это непростительное упущение нам тут же отлилось бедой!

С гибелью командира эскадры Витгефта началась неразбериха в управлении эскадрой… Смотри схему ниже…

Схема движения кораблей нашей эскадры на последнем этапе сражения.

Видите, какие кренделя выделывал наш флагман «Цесаревич», совершая по две циркуляции к разу?

На разбегающейся в разные стороны нашей эскадре командиры, то один, то другой пытались повести всех за собой…

Но поданные флагами команды не считывались из-за плохой видимости, а их командиры, пребывая в уверенности, что они встали во главе эскадры и потому поступают правильно, стали действовать.

Наконец-то, оправившись, после ранения, младший флагман, контр-адмирал П. П. Ухтомский на «Пересвете» поднял сигнал флагами «Следовать за мной».

Но и его сигнал никто не прочел, так как и этот пришлось поднимать на поручнях мостика, потому что мачты были сбиты.

А тут безветрие и наступивший штиль, что застали флаги висеть скомканными тряпками. И для того, чтобы могли их увидеть, пришлось обвисшие флаги трясти руками…

Ай да связь! Ай да система управления русской эскадрой в бою… Зато все, как учили и по секретной сигнальной книге…

Естественно… Такой сигнал не был принят, и теперь кто хотел, тот встал во главу…

При этом адмиралу Ухтомскому, кто вступил в управление эскадрой, предстояло решать куда дальше двигаться?

Но сначала надо было все корабли собрать… А как? Наступала темнота, корабли оказались разбросанными, к тому же он понимал, что хоть и японцы прекратили огонь с броненосцев, но не оставят в покое русские корабли японские миноносцы…

Чтобы ориентироваться, Ухтомскому надо было знать о состоянии кораблей после боя и понять, смогут ли они и дальше сражаться, двигаясь во Владивосток? Но и этого он не мог, потому как наступала темнота…

Тогда ему на ум пришла фраза, Витгефта о том, что нужно идти в Порт-Артур, если корабли сильно повреждены. И он, недолго думая, осмотрелся, и, ориентируясь на повреждения «Пересвета», кто больше всех получил от японцев и решил…

Мы не знаем и можем только догадываться, о чем размышлял Ухтомский, но то, что ему пришлось принять самое трудное решение, мы в том не сомневаемся. Ведь возвращаться, означало ослушаться и не выполнять волю императора, кто требовал вести корабли на прорыв… Но, с другой стороны, он, как и многие командиры кораблей эскадры так и не верили в успешное выполнение такого прорыва. Тем более после таких попаданий и разрушений, да гибели многих…

А тем временем «Ретвизан», закончив правый разворот, устремился назад, стараясь занять позицию во главе нашей разбросанной кильватерной колонны броненосцев…

О том, что теперь эскадрой командует адмирал Ухтомский, никто не знал, так как не увидел сигнал, поданный с «Пересвета».

Потому на крейсере 1-го ранга «Аскольд», кто по диспозиции шел сзади за броненосцами, как только броненосные корабли повернули, то он оказался спереди и поднял такой сигнал, никому конкретно не адресованный: «Быть в строю кильватера».

При этом крейсер своим маневром показывал, что готов встать во главу колонны броненосцев…

Но броненосец «Ретвизан», как и следующие за ним остальные броненосцы за «Аскольдом» не пошли, продолжая следовать своим курсом.

И так получилось, что нашей эскадрой стали командовать сразу с двух… нет, с трех кораблей! Адмирал Ухтомский с «Пересвета», кап 1-го ранга Щенснович с «Ретвизана» и командир крейсера кап 1-го ранга Грамматчиков с «Аскольда».